Том 6. 1969-1973
Шрифт:
Гаг заснул.
Он проснулся словно от удара мокрым полотенцем по лицу: где-то рядом разговаривали по-алайски. Сердце колотилось как бешеное, трещала голова. Но это был не сон и не бред.
– ...Я обратил внимание на то, что большинство его работ написано в Гигне, – говорил незнакомый ломающийся голос. – Может быть, это вам поможет?
– Гигна... – отозвался голос Корнея. – Позволь. Где это?
– Это курортное местечко... западный берег Заггуты. Знаете, озеро такое...
– Знаю. Ты
– По-видимому, он часто там работал... Жил, наверное, у какого-нибудь мецената...
Гаг бесшумно скатился с койки и подкрался к окну.
На крыльце Корней разговаривал с каким-то парнем лет шестнадцати, худым, белобрысым, с большими бледными глазами, как у куклы, – явным и очевидным алайцем с юга.
Гаг вцепился пальцами в подоконник.
– Это любопытно, – задумчиво сказал Корней. Он похлопал парня по плечу. – Это идея, ты молодчина, Данг. А наши разини прозевали...
– Его надо обязательно найти, Корней! – Парень прижал кулаки к узкой груди. – Вы же сами говорили, что даже ваши ученые заинтересовались, и теперь я понимаю – почему... Он на вашем уровне! Он даже выше кое в чем... Вы просто обязаны его найти!
Корней тяжело вздохнул.
– Мы сделаем все, что сможем, голубчик... но знал бы ты, как это трудно! Ты ведь представления не имеешь, что там у вас сейчас делается...
– Имею, – коротко сказал парень.
Они помолчали.
– Лучше бы вы меня там оставили, а его вытащили, – тихо проговорил парень, глядя в сторону.
– На тебя нам повезло наткнуться, а на него – нет, – так же тихо отозвался Корней. Он снова взял парня за плечо. – Мы сделаем все, что в наших силах.
Парень кивнул.
– Хорошо.
Корней снова вздохнул.
– Ну ладно... Значит, ты прямо в Обнинск?
– Да.
– Тебе там больше понравится. По крайней мере, там у тебя будут квалифицированные собеседники. Не такие дремучие прагматики, как я.
Парень слабо улыбнулся, и они пожали друг другу руки – по-алайски, крест-накрест.
– Что ж, – сказал Корней. – Нуль-кабиной ты теперь пользоваться умеешь...
Они вдруг разом засмеялись, вспомнив, по-видимому, какую-то историю, связанную с нуль-кабиной.
– Да, – сказал парень. – Этому я научился... Умею... Но вы знаете, Корней, мы решили пробежаться до Антонова. Ребята обещали показать мне что-то в степи...
– А где они? – Корней огляделся.
– Сейчас подойдут, наверное. Мы условились, что я пойду вперед, а они меня нагонят... Вы идите, Корней, я и так вас задержал. Спасибо вам большое...
Они вдруг обнялись – Гаг даже вздрогнул от неожиданности, – а затем Корней слегка оттолкнул парня и быстро ушел в дом. Парень спустился с крыльца и пошел по песчаной дорожке, и тут Гаг увидел, что он сильно хромает, припадая на правую
Несколько секунд Гаг смотрел ему вслед, а потом рывком перебросил тело через подоконник, пал на четвереньки и сразу же нырнул в кусты. Он неслышно следовал за этим Дангом, уже испытывая к нему безотчетную неприязнь, то брезгливое отвращение, которое он всегда чувствовал к людям увечным, ущербным и вообще бесполезным. Но этот Данг был алаец, причем, судя по имени и по выговору, – южный алаец, а значит, алаец первого сорта, и, как бы там ни было, поговорить с ним было необходимо. Потому что это был все-таки шанс.
Гаг настиг его уже в степи, выждав момент, когда дом до самой крыши скрылся за деревьями.
– Эй, друг! – негромко сказал он по-алайски.
Данг стремительно обернулся. Он даже пошатнулся на покалеченной ноге. Кукольные глаза его раскрылись еще шире, и он попятился. Все краски сбежали с его тощего лица.
– Ты кто такой? – пробормотал он. – Ты... этот... Бойцовый Кот?
– Да, – сказал Гаг. – Я – Бойцовый Кот. Меня зовут Гаг. С кем имею честь?
– Данг, – отозвался тот, помолчав. – Извини, я спешу...
Он повернулся и, хромая еще сильнее, чем раньше, пошел прочь прежней дорогой. Гаг нагнал его и схватил за руку повыше локтя.
– Подожди... Ты что, разговаривать не хочешь? – удивленно проговорил он. – Почему?
– Я спешу.
– Да брось ты, успеешь!.. Вот так картинка! Встретились в этом аду два алайца – и чтобы не поговорить? Что это с тобой? Одурел совсем, что ли?
Данг попытался высвободить руку, но куда там! Он был совсем хилый, этот недоносок из южан.
Гаг ничего не понимал.
– Слушай, друг... – начал он с наивозможной проникновенностью.
– В аду твои друзья! – сквозь зубы процедил Данг, глядя на него с явной ненавистью.
От неожиданности Гаг выпустил его руку. На мгновение он даже потерял дар речи. В аду твои друзья... Твои друзья в аду... Твои друзья – в аду! Он даже задохнулся от бешенства и унижения.
– Ах ты... – сказал он. – Ах ты, продажная шкура!
Задавить, на куски разодрать тварюгу...
– Сам ты барабанная шкура! – прошипел Данг сквозь зубы. – Палач недобитый, убийца.
Гаг, не размахиваясь, ударил его под ложечку, и, когда хиляк согнулся пополам, Гаг, не теряя драгоценного времени, с размаху ахнул кулаком по белобрысому затылку, подставив колено под лицо. Он стоял над ним, опустив руки, глядел, как он корчится, захлебываясь кровью, в сухой траве, и думал: вот тебе и союзничек, вот тебе и друг в аду... Во рту у него была горечь, и ему хотелось плакать. Он присел на корточки, приподнял голову Данга и повернул к себе его залитое кровью лицо.