Том 6. Флаги на башнях
Шрифт:
— А что в городе?
— Не понимаешь, что ли?
— Да и не понимаю…
— Казаки в городе?
— Большое дело — казаки! Пока в городе.
— Как это ты разговариваешь?
Гришка опустил глаза, потрогал кнутовищем сапог, промолчал.
— Большевики, говорят, приезжают?
— А что ж?
— Что ж, что ж! Погоняй, чего плетешься?
Гришка ничего не сказал и погонять не стал, куда там погонять? Все равно ямы.
Так и ехали молча до самого моста. А только вздернулись на мост, как оглушительно гакнуло
Пивоваров ухватил Гришку за плечи.
— Что такое? Господи!
Гришка не успел ответить: оглушительно зазвенело впереди и вспыхнуло в небе белым облачком. Хозяин соскочил с линейки и смотрит на Гришку, а губы дрожат. И жеребец дрожит, ткнулся мордой в перила.
— Гриша! Что такое?
А всмотрелся в Гришу, еще больше испугался: в серых глазах Гришки не отражается сейчас небо, они холодно смотрят на хозяина и улыбаются без шутки.
— Приехали, хозяин.
— Куда приехали? — в суматохе оглянулся Пивоваров.
— К нам, в город, большевики приехали!
И в подтверждение этих слов снова взорвался мир, и снова белым облачком резкий звон разошелся над городом.
Пивоваров бросился к линейке, споткнулся, на четвереньках влез на сиденье.
— Гони! Гриша, гони! Господи!
Взволнованный жеребец загремел по мосту.
— Да куда ж мы едем? На смерть, что ли? Сворачивай сюда. Сворачивай в этот двор…
Гришка потянул правую, линейка чуть не опрокинулась. Круто скатились с замостья и влетели в безворотный двор. В дверях хаты стоял мужик, и возле него бабка крестилась часто.
— Трехдюймовкой бьют…
— Я у вас подожду.
— Ну а как же!
По дороге два солдата. Они быстро шли под плетнями и всматривались вперед. Гришка выбежал из двора.
— Куда ты, черт! — закричал Пивоваров.
Гришка глянул: под плетнями шли все двадцать: у каждого винтовка, и у некоторых и две.
— Власов!
— А! Любопытный! Возьми вот у него!
— Кого?
— Кого, дурень! Кого! Пуки-туки возьми!
— Да ну?! — Гришка присел, может быть, от удивления, может быть, для того, чтобы лучше прыгнуть к винтовке.
— Ты что, сдурел?
— Дай ему, дай! Свой человек.
Гришка ухватил винтовку, сжал в руках перед собой. Его глаза теперь пылали серым, но страшно горячим огнем.
— Власов, а где большевики?
— Ну и глупый ты парень, просто непостижимо! Где большевики! да ты ж и есть большевик, дурья твоя башка. Да довольно тебе болтать, в бой идем!
Гришка только один раз ошеломленно хлопнул глазами и взял винтовку в правую руку, как и все.
— Гришка! Куда ж ты, сукин сын? Куда?
Гришка оглянулся. Как это он забыл про хозяина?
— Илья Иванович! Да ты ж и есть самый буржуй!
Но Власов в этот момент треснул его между лопатками:
— Долго я тебя буду учить? Баран деревенский! Вперед!
Гришка громко и радостно вздохнул и… пошел вперед.
Случай
Несколько лет тому назад, закончив полугодовой план на своем заводе, коммуна отправилась в поход. В этом году был большой поход, к нему готовились с самой осени. Поход — дело сложное.
В начале июля четыреста коммунаров маршем прошли к вокзалу, взволновали город звоном своего могучего оркестра. За последним взводом малышей шумели три грузовика обоза. На грузовиках сложено все наше имущество: провизия, корзинки с костюмами, чемоданы, даже мелкие вещи, в строю ведь не полагается нести что-либо в руках. Однако в первом взводе все-таки несут чемодан. А в чемодане деньги. За зиму каждый коммунар накопил из заработка несколько десятков рублей чистых сбережений, а некоторые и больше сотни. Деньги эти еще не были выданы коммунарам, а общее собрание так и решило: не нужно их сейчас раздавать, а то растратим, а на Кавказ приедем без денег. Поэтому деньги находились на моей ответственности. Я сложил их в чемодан среднего размера, и она насилу-насилу в нем поместились — пятьдесят пять тысяч рублей, и все пятерками и тройками. С большим трудом закрыл я крышку чемодана, а потом посмотрел на него с грустью:
— Что же это выходит: я должен весь поход носить этот чемодан?
Председатель совета шестнадцатилетний Шурка Неварий попробовал чемодан на вес и завертел головой:
— Действительно: тут пуда полтора. А как же быть?
И другие ребята задумались. Кто-то сказал:
— Пятьдесят пять тысяч рублей — не шутка. А у нас народ разный есть.
Народ в коммуне был и в самом деле разный. Почти все пришли в коммуну из беспризорности, некоторые и тюрьмы попробовали. А здесь большие деньги — большой соблазн.
Думали старшие и решили: отдать чемодан с деньгами на хранение первому комсомольскому взводу, пускай как хотят, так и управляются с ним.
Первый взвод не уклонился от ответственного поручения, и поэтому в их рядах всегда болтался у кого-нибудь в руках черный чемодан среднего размера.
Поход был большой. Девятьсот километров проехали поездом до города Горького, в Горьком дня четыре гуляли, побывали в Балахне, на автомобильном заводе, по городу сделали маршей не меньше, как километров на сорок. И всегда в первом взводе немного портил строй этот самый чемодан.
Потом мы заарендовали пароход и поплыли вниз по Волге. Плыли долго, не спешили, останавливались в каждом городе. На пароходе я начал ребятам выдавать деньги. Выдавал понемножку, чтобы и на Кавказ осталось, но все же за десять дней плавания раздал восемнадцать тысяч пятьсот сорок один рубль двадцать пять копеек. При каждой раздаче составлялся список, и в нем ребята расписывались. Списки эти я складывал в другой чемодан, в котором находилась наша походная канцелярия. Этот чемодан тоже находился при первом взводе, только его не носили в строю, а сдавали в обоз.