Том 6. Кабала святош

Булгаков Михаил Афанасьевич

Ренэ. Мне что. Вы сами велели.

Мольер. Ничего я не велел.

Ренэ скрывается. Пауза.

Да, какие еще дела? Ах, да, кафтан… Покажи-ка, где я разорвал?

Бутон. Мэтр, ложитесь, ради Бога. Какой кафтан?

Мольер вдруг забирается под одеяло и скрывается под ним с головой.

Всемогущий Господи, сделай так, чтобы никто не слышал того, что он говорил. Применим

хитрость. (Неестественно громко и фальшиво, как бы продолжая беседу.) Так вы что говорите, милостивый государь? Что наш король есть самый лучший, самый блестящий король во всем мире? С моей стороны возражений нет. Присоединяюсь к вашему мнению.

Мольер (под одеялом). Бездарность!

Бутон. Молчите! (Фальшивым голосом.) Да, я кричал, кричу и буду кричать: «Да здравствует король!»

В окно стучат. Мольер тревожно высовывает голову из-под одеяла. Бутон осторожно открывает окно, и в окне появляется встревоженный Муаррон с фонарем.

Муаррон. Кто крикнул? Что случилось?

Бутон. Ничего не случилось. Почему непременно что-нибудь должно случиться? Я беседовал с господином де Мольером и крикнул: «Да здравствует король!» Имеет Бутон право хоть что-нибудь кричать? Он и кричит: «Да здравствует король!»

Мольер. Боже, какой бездарный дурак!

…Уборная актеров в Пале-Рояле. И так же по-прежнему висит старая зеленая афиша, и так же у распятия горит лампадка и зеленый фонарь у Лагранжа. Но за занавесями слышен гул и свистки. В кресле сидит Мольер в халате и колпаке, в гриме с карикатурным носом. Мольер возбужден, в странном состоянии, как будто пьян. Возле него, в черных костюмах врачей, но без грима, — Лагранж и Дю Круази. Валяются карикатурные маски врачей. Дверь открывается, и вбегает Бутон. Муаррон в начале сцены стоит неподвижен, в отдалении, в черном плаще.

Мольер. Ну! Умер?

Бутон (Лагранжу). Шпагой…

Мольер. Попрошу обращаться к директору Пале-Рояля, а не к актерам. Я еще хозяин на последнем спектакле!

Бутон (ему). Ну, умер. Шпагой ударили в сердце.

Мольер. Царство небесное. Ну, что же сделаешь.

Суфлер (заглянув в дверь). Что происходит?

Лагранж (подчеркнуто громко). Что происходит? Мушкетеры ворвались в театр и убили привратника.

Суфлер. Э… Боже мой… (Скрывается.)

Лагранж. Я — секретарь театра, заявляю. Театр полон безбилетными мушкетерами и неизвестными мне личностями. Я бессилен сдерживать их и запрещаю продолжать спектакль.

Мольер. Но… но… но!.. Он запрещает! Не забывай, кто ты такой! Ты, в сравнении со мной, мальчуган, а я седой, вот что.

Лагранж (шепотом Бутону). Он пил?

Бутон.

Ни капли.

Мольер. Что я еще хотел сказать?

Бутон. Золотой господин де Мольер…

Мольер. Бутон!

Бутон…пошел вон!.. Я знаю, двадцать лет я с вами и слышал только эту фразу или — «Молчи, Бутон» — и я привык. Вы меня любите, мэтр, и во имя этой любви умоляю коленопреклоненно, не доигрывайте спектакль, а бегите, карета готова.

Мольер. С чего ты взял, что я тебя люблю? Ты болтун. Меня никто не любит. Меня все мучают и раздражают, за мной гоняются. И вышло распоряжение архиепископа не хоронить меня на кладбище… стало быть, все будут в ограде, а я околею за оградой. Так знайте, что я не нуждаюсь в их кладбище, плюю на это. Всю жизнь вы меня травите, вы все враги мне.

Дю Круази. Побойтесь Бога, мэтр, мы…

Лагранж (Бутону). Как играть в таком состоянии, как играть?

Свист и хохот за занавесами.

Вот.

Мольер. Масленица. В Пале-Рояле били люстры не раз. Партер веселится.

Бутон (зловеще). В театре — Одноглазый.

Пауза.

Мольер (утихнув). А… (Испуганно.) Где Муаррон? (Бросается к Муаррону и прячется у него в плаще.)

Муаррон, оскалив зубы, молчит, обняв Мольера.

Дю Круази (шепотом). Врача звать надо.

Мольер (выглянув из плаща — робко). На сцене он меня не может тронуть, а?..

Молчание. Дверь открывается, и вбегает Риваль. Она в оригинальном костюме, по обыкновению полуобнажена, на голове шляпа врача, очки колесами.

Риваль. Больше нельзя затягивать антракт… Или играть…

Лагранж. Хочет играть, что делать.

Риваль (долго смотрит на Мольера). Играть.

Мольер (вылезая из плаща). Молодец. Храбрая моя старуха, иди, я тебя поцелую. Разве можно начать последний спектакль и не доиграть. Она понимает. Двенадцать лет ты со мной играешь, и, веришь ли, ни одного раза я тебя не видел одетой, всегда ты голая.

Риваль (целует его). Э, Жан-Батист, король вас простит.

Мольер (мутно). Он… да…

Риваль. Вы меня будете слушать?

Мольер (подумав). Буду. А их не буду. (Как-то нелепо двинул ногой.) Они дураки. (Вдруг вздрогнул и резко изменился.) Простите меня, господа, я позволил себе грубость. Я и сам не понимаю, как у меня это вырвалось. Я взволнован. Войдите в мое положение. Господин дю Круази…