Том 6. Лорд Эмсворт и другие
Шрифт:
— Завтра приезжает отец Майры, лорд Икенхем.
— Да, я слышал. Я как раз говорил Данстаблу, как хорошо увидеть его после стольких лет.
Судя по легкому облачку на челе хозяйки, ее не волновали чувства этого гостя.
— Интересно, потолстел он или нет. Ему надо следить за калориями, он склонен к полноте.
Судя по тому же облачку, леди Констанс не собиралась говорить и об этом.
— Это я его вызвала. Послала «молнию».
— После нашей с вами беседы?
— Да, — сказала леди Констанс, заметно вздрогнув. — Пусть увезет Майру в Америку.
— Так,
— Нет, конечно. Я бы не хотела, чтобы он узнал о ее увлечении. Трудно объяснить, почему я позволила мистеру Бейли приехать в замок.
— Трудно, вы правы. Джимми бы очень удивился.
— С другой стороны, надо как-то объяснить, почему я его вызвала. Вам ничего не приходит в голову, лорд Икенхем?
Сказав все это, она поджалась. Гость широко улыбался ей, а уж этого она совсем не хотела.
— Дорогая леди Констанс, — радостно ответил он, — нет ничего проще. Вы ему скажете, что его дочь обручилась с Арчи Гилпином, а вы хотите, чтобы он с ним познакомился. Как же иначе? Любящий отец обидится, если его не вызовут. Вот и все, не правда ли?
Леди Констанс разжалась. Она по-прежнему считала лорда Икенхема общественно опасным, но была достаточно честна, чтобы признать за ним всеведение.
Поезд, отходивший от Паддингтонского вокзала в одиннадцать сорок пять (первая остановка — Свиндон), подошел к станции Маркет Бландинг, и из него вышли лорд Эмсворт и Джеймс Р. Скунмейкер.
Американские финансисты бывают разных размеров, от маленьких, как уклейка, до величаво-солидных; Скунмейкер принадлежал к последнему виду. Голова у него была крупная, лицо — красивое, хотя и перерезанное, словно маской, очками в черепаховой оправе. В молодости он играл в американской сборной и сейчас выглядел так, словно легко защитит ворота, только не умелым рывком, а властным взором.
Вид у него был точно такой, какой и должен быть, если ты долго едешь вместе с лордом Эмсвортом; однако, увидев стройную фигуру на перроне, он повеселел.
— Фредди! — удивленно воскликнул он. — Ах, черт!
— Привет, Джимми.
— Откуда ты здесь?
— Да так.
— Ну и ну! — сказал мистер Скунмейкер.
— Ну, ну, ну! — сказал лорд Икенхем.
— Ну, ну, ну, ну! — сказал все тот же Скунмейкер. Беседу их прервал лорд Эмсворт, которому не терпелось добраться до блаженной спальни и раздеться. Особенно его мучили ботинки.
— А, Икенхем! — сказал он. — Машина здесь?
— Рвет удила.
— Тогда поедем?
— Вот что, — сказал лорд Икенхем. — Я понимаю, вам нужно переодеться…
— Ботинки снять…
— Они прекрасны.
— Они очень жмут.
— Держитесь, Эмсворт! Вспомните китаянок. Разве они жалуются? Да, так мы с Джимми лет пятнадцать не виделись. Я бы его повел в «Герб». Хочешь пива, Джимми?
— Ах! — сказал мистер Скунмейкер.
— Значит, мы вас грузим в машину, а сами придем позже. Грузить лорда Эмсворта в машину было всегда нелегко — ноги его обретали сходство со щупальцами спрута, — но все обошлось, и лорд Икенхем повел друга под сень
— Ах! — немного погодя повторил мистер Скунмейкер, опуская на стол пустую кружку.
— Еще одну?
— Да, наверное, — сказал американец с тем благоговением, с каким обычно говорили люди, побывавшие впервые у Г. Оуэна.
Появилась вторая кружка, мистер Скунмейкер в нее погрузился. Пока он ехал, в горле у него пересохло. Сейчас он поглядел вокруг, с удовольствием впитывая в душу мягкий газон, тенистые деревья и серебряный блеск реки.
— А тут ничего, — сказал он.
— Теперь будет еще лучше, — любезно отвечал его друг. — Почему ты приехал?
— Получил телеграмму от леди Констанс. Может, Майк не в порядке?
— Какой Майк?
— Ну, Майра.
— Не знал, что у нее такой псевдоним. Наверное, ты стал ее так называть уже без меня. Майра в порядке. Замуж выходит.
Мистер Скунмейкер подскочил, что опасно, если пьешь пиво.
— Почему? — вскричал он.
— Любовь, Джимми… — не без укоризны сказал лорд Икенхем. — Как не влюбиться в такой романтической обстановке! Воздух располагает. Сильные люди, и не помышлявшие о браке, приезжают сюда, а через неделю вырезают сердца на деревьях. Видимо, озон.
Мистер Скунмейкер хмурился. Он знал, как порывиста его дочь.
— А кто он? — спросил несчастный отец, готовый к худшему, хотя и не предполагавший, что избранником окажется чистильщик обуви и ножей. — За кого она выходит?
— За некоего Гилпина, зовут Арчибальд. Племянник герцога Данстабла, — отвечал лорд Икенхем.
Мистер Скунмейкер просиял. Конечно, лучше бы не Арчибальд, но ничего не попишешь; а герцогов он любил.
— Вот это да!
— Я так и думал, что ты обрадуешься.
— Когда же она успела?
— Только что.
— Странно, что леди Констанс ничего об этом не написала.
— Слишком дорого. Ты представляешь, сколько берут за слово? Денежки счет любят. Ты называешь ее леди Констанс?
— А как же еще?
— Сухо. Вы ведь давно знакомы?
— Да, довольно давно… мы с ней друзья. Поразительная женщина. Но такая гордая… я бы сказал, холодноватая. Держит на расстоянии, если ты меня понимаешь. К ней не подступишься.
— А ты бы хотел подступиться, — уточнил лорд Икенхем, пристально глядя на него.
Мистер Скунмейкер только что допил вторую кружку, и что-то подсказывало графу, что момент настал.
Сперва мистер Скунмейкер вроде бы замялся, но домашнее пиво одолело его. Он порозовел, особенно уши.
— Да, — отвечал он. — А что?
— Дорогой мой, я тебя не упрекаю! Я понимаю и сочувствую. Любой нормальный человек захочет подступиться к Конни.
— Ты зовешь ее Конни?
— Естественно.
— Как ты решился?
— Получилось само собой.
— Ах, мне бы так! — вздохнул мистер Скунмейкер, заглянув в свою кружку и увидев, что она пуста. — Мне бы твою смелость. Если бы я уговорил эту женщину выйти за меня замуж, я был бы самым счастливым человеком в мире.