Том 6. Пьесы 1901-1906

Горький Максим

Катя. Как не люблю я вашу улыбку… Чему вы смеетесь всегда?

Степан. Жизнь полна преступлений, которым имени нет… и преступники не наказаны, они всё командуют жизнью… а вы — всё только ахаете…

(Исправник берет под руку Притыкина и уходит с ним.)

Катя. Ну, что же делать?

Анна. Что нужно делать?

(Гриша оглянулся, взял со стола бутылку и уходит с ней.)

Степан. Открывайте

глаза слепорожденным — больше вы ничего не можете сделать… ничего!

Черкун. Надо строить новые дороги… железные дороги… Железо — сила, которая разрушит эту глупую, деревянную жизнь…

Степан. И сами люди должны быть как железные, если они хотят перестроить жизнь… Мы не сделаем этого, мы не можем даже разрушить отжившее, помочь разложиться мертвому — оно нам близко и дорого… Не мы, как видно, создадим новое, — нет, не мы! Это надо понять: это сразу поставит каждого из нас на свое место…

Монахов (Кате). А ваш братец бутылку шартрезу взял и — видите? — пьет!

Катя (убегая). Ах… негодяй!..

Монахов. Зелье крепкое!

Гриша (его не видно). А тебе что? Не твое… Пошла, ну… не дам!

Степан (идет на шум). Он еще стукнет ее…

Анна. Сергей Николаевич продолжает воспитывать его? Это может дурно кончиться…

Черкун. Ну, Сергей едва ли учил красть бутылки…

Анна. А пить вино? (Оглядывается. Быстро и нервно говорит.)Чтобы сразу все было понятно, Егор, я приехала к тебе…

Черкун. Отложим это до другого времени…

Анна. Нет, подожди! Я примирилась с мыслью, что мы с тобой чужие… что я чужая для тебя…

Черкун (негромко, усмехаясь). Чужая? Тебя со мной роднили поцелуи и только?

Анна (тоскливо). Нет… я не знаю! Скажу одно: мне без тебя так трудно! Я так глупа… бессильна! Я ничего не знаю и не умею!

Черкун. Послушай… скажи мне сразу, чего ты хочешь?

Анна. Не обижай меня! Я ведь не за милостыней пришла… Я люблю тебя, да… очень сильно люблю, Егор… но я знаю: если ты решил… это бесполезно, если ты решил…

Черкун (глухо). Зачем друг другу дергать нервы, Анна?

Анна. Моя любовь — маленькая, но она мучает меня… нет, не уходи!.. Мне стыдно, что моя любовь такая… Сначала мне было обидно, больно… я думала о смерти, когда уехала:

Черкун (угрюмо). Что я могу сказать тебе? Не понимаю я тебя…

Анна (со страхом и мольбой). Я так беспомощна… я такая ничтожная… и все

так страшно… когда одна: Так нестерпимо жалко видеть больного, избитого ребенка, который даже плакать боится…

Черкун (твердо). Анна, мне нужно знать, чего ты хочешь?

Анна. О… я хочу побыть около тебя еще немного: еще немного! Я не помешаю тебе… живи, как хочешь! Но мне необходимо это:

Черкун (угрюмо). Тебе тяжело будет, — смотри!

(Катя идет.)

Анна (с бледной улыбкой). Тогда я уйду — я уйду! Видишь ли, я ничего не понимаю, я ни о чем не думала серьезно до этой поры… Ты должен научить меня…

Катя. О чем ты говоришь?

Анна. О жизни, девочка моя! (Мужу.)Ты должен что-то дать мне взамен того, что взял…

Черкун. Не знаю… как я сделаю это — не знаю, Анна! Мне так неловко:

Катя (ворчливо). Ага, неловко! То-то! (Топая ногой.)Ух… ненавижу мужчин! Когда-нибудь я этого Лукина… так отщелкаю!

Анна (с улыбкой). Мне ведь тоже неловко — и обидно, что я такая… Но куда же я пойду? Не знаю: В моей семье — всё по-старому, все чувствуют себя правыми и всё злятся, всё обижаются. Старая мебель и книги, старые вкусы холодно и мертво! Порой они вдруг испугаются, засуетятся и говорят со злобой и со страхом, что жизнь испорчена — и снова, как в чаду, живут в своих воспоминаниях о старине… (К столу подходят Цыганов и Надежда. Цыганов наливает себе вина.)Я отвыкла от них, они мне непонятны:

Цыганов. С вами, моя дорогая, приятно и страшно, как над пропастью:

Надежда. Как вы много пьете!

Катя. Вы помирились?

Черкун. Не говори ей, Анна. Пускай она умрет от любопытства:

Катя. Да ведь я вижу… Эх, кабы вы были моим мужем… я бы вас — вот как держала! (Крепко сжимает кулак.)

Черкун. Ну, не пугайте меня…

Анна. Милая ты моя…

(За деревьями является Монахов.)

Цыганов. Как злит меня, что вы неуязвимы для яда, который я хотел бы вам привить… Как это жаль!..

Анна (быстро). Пойдем отсюда, Катя… (Ведет ев за руку.)

Катя. Только не в комнаты! В беседку…

Черкун (усмехаясь, идет к дому). Ты слишком откровенно ведешь свои дела, Сергей…

Цыганов. Мир может восхищаться ими, если хочет…