Том 6. Проза, письма
Шрифт:
Его превосходительству Петру Ивановичу Полетике * .
В знак искреннего уважения
от автора.
Приписываемое Лермонтову
Мысли, выписки и замечания *
Воображение — канва, таланты — шерсть. Иный хорошею шерстию вышивает очень дурно и некрасиво; а у другого и с дурною шерстию выходит очень хорошо: все зависит от вкуса.
Вот процесс нынешнего образа писать или кропать стихи: Поэт садится в челнок мечтания,плывет по озеру воображения,
Женщины наполняют пустоты жизни так, как пшено промежутки в виноградном боченке: пшено ничего не стоит, никуда не годится, а между тем необходимо, чтобы виноград не испортился.
Французы очень верно переводят наших Поэтов; жаль только, что переводы их так же схожи с подлинниками, как Африканцы с Европейцами. Некто H'eguin de Guerle [50] так перевел начало пьесы Батюшкова: Тень друга.
Je h^atais ma course sur les flots vers la brumeuse Albion * , qui s'offrait de loin `a mes yeux comme submerg'ee sous un oc'ean de brouillards. La voix des alcyons, rassembl'es autour de notre barque, nous guidait sur les ondes. [51] и проч. Боже мой! можно ли исказить удачнее? Батюшков говорит, что покидаетберега Альбиона, а у Г-на Герля он поспешаетв Англию туманную. Откуда взялся океан туманов?Каким образом корабль Батюшкова превратился в баркуу Г. Герля? Откуда взялось собрание гальцион около барки?Зачем из одной гальционы Батюшкова воображение Г-на Герля породило их множество? У Батюшкова они плывут за кораблем,а у Г-на Герля гальционы делаются путеводителями барки;и чем же ведут барку? — Своими голосами!Вот пример галиматьи на ходулях! вот верный перевод! Г-н Герль похож на того живописца, которого кисть писала Фоку Сидором, а Сидора Фокою.
50
Эжен де Герль (франц.). — Ред.
51
Я поспешал по направлению к берегам туманного Альбиона, который представлялся издалека глазам моим, как бы залитый океанами туманов. Голоса гальцион, собравшихся около нашей барки, были нашими путеводителями по волнам. (Франц.) — Ред.
Человек — карета; ум — кучер; деньги и знакомства — лошади; чем более лошадей, тем скорее и быстрее карета скачет в гору.
Как прежде люди были просты: они знали только то, чему учились. Ныне ничему не учась, всё знают. (Черта характеристики XIX столетия.)
99 Moutons et un Champenois font 100 b^etes, [52] говорят добрые Французские остряки; удивительно, что у нас не заметили еще разительного сходства между некоторыми из наших критиков-самозванцев и этими пастухами-Шампенуазцами.
52
99 баранов и один шампенуазец составляют 100 скотов (франц.). — Ред.
Стыдить лжеца, смеяться над дураком, просить взаймы у скупца, усовещивать игрока, учить глупца Математике,
Иностранцы отказывают нам в нежности и чувствительности сердечной. Русский, говорят многие из них, до самой свадьбы не видит своей жены; да ему и видеть ее не нужно: дай ему кусок хлеба, чарку вина, да теплую печь: так он со всякою женою поладит. Почтеннейшие ошибаются: где более чувствительности, как не у нас? — Если вся наша стихотворная братия в день напишет 1000 стихотворений, то верно из них 800 будет элегических; где же, в каком народе более чувствительности?
Наши грамматики очень ошиблись, когда отнесли слова: доброта, нежность и снисходительность, к женскому роду; а гнев, сумасшествие и капризы — к мужескому и среднему.
Нет худа без добра; вследствие сего положения и карточная игра будет полезна? спросил я в большом обществе. — О! очень полезна, — отвечал Бригадир Бедняков: она многих избавляет от труда делать завещания и платить пошлины.
Le style est tout homme. [53] Загляните в Английских поэтов: все сравнивают с деньгами и богатствами; Итальянские видят везде брильянты, изумруды; Испанские — солнце, луну и звезды; Французские — животных, голубков, бабочек; а в наших поэтах — бури, вздохи, стоны, отвлеченности в сравнениях — что заключить об этих Гераклитах?
53
Стиль — это сам человек. (Франц.) — Ред.
Во всякой стране по своему изъясняются в любви. Прошлого года Парижский модник показывал свою любовь барышне, прикладывая ее руки к своему уху: объяснение довольно странное! Однако ж Парижане в этом случае не превзошли Африканцев; там изъяснение в любви еще страннее. Молодая Африканка приносит своему суженому чистой воды; если он вымоет в этой воде руки, то она с восторгом выпивает нечистую воду и это служит знаком взаимной любви. Каково бы объясняться таким же образом брюзгливым Европейским красавицам?
Дружба теперь уже не чувство, а поношенная маска, которую надевает хитрость, чтобы обмануть простоту или скрыться от проницательности.
De mortuis non nisi bene, [54] золотое правило древних! Не оно ли причиною славы Горациев и Квинтилианов? Жаль, весьма жаль, что у нас оно не в силе; сколько бы родилось тогда великих мужей, и лириков, и критиков; Пинд превратился бы в толкучий рынок: туда бы прошел и худенький творец Эпической поэмы и полновесный переводчик обветшалых Водевилей; сколько бы полишинелей попало в Аполлонову свиту!
54
О мертвых ничего, кроме хорошего (латинск.). — Ред.
Всякая из наших красавиц хочет жить подольше, а ни одна не желает быть старою: как согласовать сии желания? Какая была бы жестокая борьба внутреннего с наружным, если бы не было вас, блаженные румяна, и вас, чудесные фальшивые пукли!
Время подобно непостоянной и капризной любовнице: чем более за нею гоняешься, чем более стараешься ее удержать, тем скорее она покидает тебя, тем скорее изменяет.
Дурак то же, что и старая красавица: его ученость — белила, его начитанность — румяна, а умничанье — кокетство.
Опытный лоцман никогда не отправляется в путешествие, когда на море буря; а искусный рифмач никогда не пустится на Пинд, когда море воображения спокойно.
Приятель мой, Француз П. П., весьма легко разрешает задачу Романтизма и Классицизма. Кто пишет без правил, и следственно пишет чушь, тот и Романтик; кто же пишет по правилам Буало, утвержденным веками, тот всегда пишет изящно, тот и Классик. Читателей он также делил на два разряда: кто судит о творениях по собственным чувствам и по впечатлениям, получаемым при чтении, тот всегда ошибается, и следственно Романтик; кто же судит и чувствует по непреложным законам Баттё, тот никогда не заблуждается, следственно тот Классик. Добрый П. П.! ты был знаменитый Романтик, по твоему определению.