Том 6. Рассказы, очерки. Железный поток
Шрифт:
В начале 1919 года широкую огласку в печати получает вопрос о транспорте. «Правда» ввела специальную рубрику «Все на работу по продовольствию и транспорту». Очерк Серафимовича «В теплушке» оказался в ряду других выступлений на эту тему, а высказанное им предложение о специальных контролерах для борьбы с саботажниками на транспорте предвосхитило постановление, вводившее там рабочий контроль.
Очерки «Тридцать лет назад», «Дети», «Голодные, холодные» печатались в газетах, наполненных материалами, посвященными борьбе с голодом.
Такая же злободневность характеризует и военные корреспонденции Серафимовича. В ноябре 1918 года «Правда» ввела специальный раздел «Советская трехмиллионная армия» и приглашала армейцев присылать деловые статьи и заметки о том, что надо сделать для создания великой советской армии, а также сообщать, что делается на местах в этом направлении и каковы недостатки в этой работе. В «Правде» появляется ряд статей о роли комиссаров и их
То же можно сказать и об очерках с польского фронта: «На панском фронте», «Белопанская армия» и др. Когда весной 1920 года после небольшой передышки белополяки снова начали наступление на Украину, в «Правде» появились статьи с разъяснением особых задач Красной Армии в этой войне. На ее страницах также было опубликовано обращение ВЦИК к польскому народу и польским солдатам. «Правда» вскрывала классовый характер войны, которую вели польские паны в своих собственных интересах, в интересах русских помещиков и мировой буржуазии (см. «Правду», 1920, № 98). Разоблачая врага, совершающего злодеяния, «Правда» при этом разъясняла красноармейцам, что солдаты польской армии – это рабочие и крестьяне, обманутые своим панством. Нужно помочь им понять этот обман, чтобы ускорить окончание войны. Поэтому красноармейцы должны щадить пленных солдат польской армии. Был даже издан специальный приказ по армии о великодушии к пленному и раненому врагу. Совершенно закономерно в связи с этим в очерках Серафимовича с польского фронта центральное место занял вопрос об агитации среди пленных солдат и о средствах, способных ускорить раскрытие обмана, «которым сумели опутать польский народ паны-помещики, паны-ксендзы… А как только раскроется, в эту дыру все провалится: и прекрасная организованность армии и снабжения, и всяческая помощь Антанты, и паны, и ксендзы, и страшное кровавое рабство польского народа» («Тайное станет явным»).
Всем своим характером очерки Серафимовича отвечали программе большевистской печати. В статьях В. И. Ленина «Очередные задачи Советской власти» (апрель 1918 г.), «О характере наших газет» (сентябрь 1918 г.) содержались руководящие указания для советской печати. Ленин призывал к конкретному изучению фактов действительного строительства новой жизни. «У нас мало внимания, – писал он, – к той будничной стороне внутрифабричной, внутридеревенской, внутриполковой жизни, где всего больше строится новое, где нужно всего больше внимания, огласки, общественной критики, травли негодного, призыва учиться у хорошего»(Сочинения, т. 28, стр. 80). Очерки и корреспонденции Серафимовича были конкретны, основывались на проверенных, типичных фактах, были непримиримо критичны по отношению ко всему, что мешало революционному созиданию, и вместе с тем всегда заостряли внимание читателя на рождении нового: нового отношения к труду, новой армии, новых взаимоотношений между людьми, наконец, новых людей. Характеризуя свою работу в качестве военного корреспондента, Серафимович писал: «Я знал, что самое главное и важное – быть правдивым. Советскому читателю не нужно никакого приукрашивания, но надо, чтобы он вполне верил корреспонденту, – тогда затраченная энергия не пропадет даром. Советский военный корреспондент должен сам побывать в самых дальних закоулках, все лично обследовать, рассмотреть. И, перво-наперво, он должен быть в непрерывном, непосредственном общении с красноармейской массой» (т. VIII, стр. 426). Это характерно для всей газетной работы Серафимовича первых послереволюционных лет. Строгое исследование фактов, абсолютная достоверность их передачи, глубокая обоснованность выводов являются неотъемлемыми чертами Серафимовича – советского очеркиста.
Если в своей дореволюционной корреспондентской деятельности он только изредка пытался подсказывать какие-либо мероприятия, понимая, что больные вопросы русской жизни никак не могут быть решены государственными учреждениями царской России, то теперь он апеллирует к органам советской власти, к партийному руководству, к руководящим органам Красной Армии. Он мыслит по-государственному; огромный жизненный опыт, знание дела, подлинно партийная совесть дают ему право чувствовать себя «советчиком» по важнейшим вопросам. В корреспонденции с Восточного фронта «Фабрика», исходя из того, что «воистину, коммунистическая партия несет армии жизнь», Серафимович обращает внимание на необходимость внутрипартийной работы, на важность связи между партийными группами, внутренней групповой жизни, которая «всех объединит, подтянет слабеющих, осмыслит всю работу».
В очерке с Западного фронта «Ни то ни се» анализ отношения крестьянского населения прифронтовой полосы к советской власти служит доказательством огромного значения коммунистов, призванных обслуживать ближайший тыл армии. И Серафимович не только выдвигает идею создания летучих отрядов коммунистов, самых надежных
В очерке «Дон», снова обращаясь к разъяснению огромной ответственности, которая ложится на плечи коммунистов – «одухотворяющего авангарда армии», он доказывает необходимость специальной их подготовки для работы с донским казачеством. Он не боится во время побед Красной Армии обратить внимание на то, что может угрожать в будущем поражением («Дон»), но в моменты временных неудач Красной Армии предрекает победу («Белопанская армия»). Он чуждается общих нейтральных слов, он хочет «быть действенно полезным», опираясь в практических предложениях не только на свои личные наблюдения, но и на опыт других.
Серафимович не страшился называть свои произведения этой поры агитками. И на вопрос о том, почему и как стал их писать, он отвечал недвусмысленно. Лжи и клевете классового врага «надо было непременно противопоставить нашу агитацию. Надо было непрерывно внедрять в массы правильное представление о советской власти и делать это убедительно» (т. VIII, стр. 425). Он нередко подчеркивал поучительность фактов и событий, составлявших содержание его очерков. Рассказав, например, о том, как рабочие сами, своими руками восстановили фабрику, он заканчивал очерк словами: «Приходите же, товарищи, посмотреть и поучиться, как надо строить новую жизнь» («Новая стройка»). Агитационную целенаправленность имели и его рассказы этой поры. На фронте, беседуя с красноармейцами, он убеждался, что потребность в доходчивой художественной агитационной литературе у них огромна. Рассказы о прошлом, вроде «Потерянного завтрака», «Как он умер» и др., или антирелигиозные рассказы были обращены именно к такому массовому читателю; они должны были дойти до солдатских окопов, до станка, в деревенскую избу газетным листом или в обложке тонкого журнала (такими и были «Безбожник у станка», «Город и деревня», «Красная нива»), отдельной брошюрой или маленькой дешевой книжечкой-сборником. Это был новый читатель, требовательный и благодарный. Серафимович не мог не думать о нем, поэтому писать «старался попроще и поясней». Это не значит, однако, что он упрощал тему, подлаживаясь под массового читателя. Но писатель знал, что отвлеченная, абстрактная мысль, вялый книжный язык не найдут дороги к его уму и сердцу, вот почему очерки и корреспонденции Серафимовича – это маленькие картинки, в них действуют живые люди, слышна колоритная народная речь; писатель стремится прежде всего к яркому изображению, и это делает его мысль, вывод непреложными и убедительными.
Голос публициста богат оттенками, то деловит и серьезен, то лиричен, ему не чужда патетика, иногда он убийственно ироничен, а иногда полон гнева. Но всегда этот голос остается голосом страстного борца.
Очерки Серафимовича – яркие и правдивые страницы летописи величайшей эпохи. Художник революции умел видеть и понимал суровую красоту и грандиозность совершающегося. За сотнями разнообразных фактов, за множеством пестрых и противоречивых явлений он отчетливо увидел главное – творческую силу пробудившегося к активной исторической деятельности, освобожденного народа. И о чем бы ни писал Серафимович в первые послереволюционные годы, он неизменно заострял внимание на многообразных свидетельствах духовного выпрямления народа. На этой основе вырастают и крупные произведения писателя: пьеса «Марьяна» и «Железный поток». Газетная работа Серафимовича явилась для них надежным и необходимым фундаментом.
Но и сама по себе она не утрачивает своей ценности. Признанная партией, Лениным нужной для своего времени, она не может не волновать сегодняшнего читателя, помогая ему глубже проникнуть в эпоху горячей и трудной молодости нашего Советского государства.
Пауки и кровососы*
Впервые – Собр. соч., т. VIII, М., ГИХЛ, 1948.
Очерк является частью брошюры «Рабочее движение в России». Выпущенная в 1917 году московским издательством «Книга и жизнь» в серии «Популярная общественно-политическая библиотека», эта брошюра стояла в одном ряду с другими агитационными брошюрами Серафимовича, написанными по заданию Московского Совета рабочих депутатов в предоктябрьские месяцы 1917 года. По свидетельству самого Серафимовича, этот «очерк» («Рабочее движение в России». – Г. Е.) «в дни Октябрьской революции… имел широкое хождение среди рабочих московских заводов и фабрик, а также на фронте» (А. С. Серафимович. Собр. соч., т. VIII, М, ГИХЛ, 1948, стр. 426).
Трещина*
Впервые – газ. «Известия», 1917, 27 августа (9 сентября).
«Эту классовую трещину – вернее, пропасть – я отмечал в газете уже в августе 1917 года, т. е. до Октября, – вспоминал в 1948 году писатель. – Я уже тогда отдавал себе ясный отчет, что трещину ничем не заполнить и что социальная революция будет доведена большевиками до конца…» (А. С. Серафимович. Собр. соч., 1948, т. VIII, М., ГИХЛ, стр. 427).