Том 7. Дневники

Блок Александр Александрович

3) Однастрана соединила всех (Тассо).

4) Одинвзгляд, встретившийся со взглядом принцессы, исцелил от страсти (Тассо).

5) Неужели в однойсестре были все совершенства для принцессы (Тассо).

6) Одной, однойя обязан всеми своими стихами (Тассо).

7) Смири мое неистовство однимвзглядом (Тассо — Альфонсу).

8) Слова Леоноры: Антонио и Тассо враги потому, что природа не создала из них единого.«В одномлице счастливы и могучи и радостны прошли бы жизнь они».

9) Слова Альфонса к Тассо:

Не

оскорбляй усердием чрезмерным Природы, что живет в твоих стихах, Не слушайся советов посторонних! Многообразны мысли тех, кто в жизни И в мнениях не сходны меж собой, Но мудро сочетает их поэт В творении едином,не боясь Быть не по нраву многим, — тем скорее Понравится он многим.

10) Тассо: В городе среди многих тысяч людей нетрудно скрыться одному.

11) Тассо: У герцога замки и сады готовы для приема круглый год, тогда как он гостит в них одиндень, одинлишь час в году.

12) Тассо: Друг друга знают лишь рабы, к однойскамье прикованные на галере.

* * *

С самим собою быть наедине Приятно, только! так ли уж полезно? Нельзя познать себя через себя; Коль мерить меркой собственной, то мы Порой ничтожны слишком, а порой Значительны чрезмерно; человек Себя лишь в человеке познает И в жизни.

(Слова Антонио; 1237–1243)

Слова Леоноры:

Всё преходящее хранится в песне. Пускай тебя круг времени умчит — Пребудешь ты блаженной и прекрасной.

(1950–1952)

Слова Антонио:

С чужими мы всегда настороже, Мы зорки, ищем их благоволенья, Чтобы его использовать потом; Меж тем с друзьями держишься вольней; Любовь их нас баюкает; свой нрав Мы проявляем, страсть наружу рвется, И всех больнее раним мы того, Кого на деле всех нежнее любим.

Слова Тассо:

Луна, что ночью радует тебя, Сиянием своим чаруя взор И сердце, — днем она по небосклону Невзрачным, бледным облачком плывет.

(2257–2260)

Тассо об Антонио:

Противно это умничанье, это Желанье вечно поучать других. Не разузнав, что слушатель, быть может, И без того идет путем добра, Толкует он о том, что сам ты знаешь Не хуже; а когда ты говоришь, Не слушает, тебя не замечает.

(2289–2295)

Слова Тассо:

И к чему; Всегда быть справедливым? Разрушать

Свое же «я»? Всегда ли справедливы К нам ближние? Нет, несомненно, нет! Потребна людям в круге тесной жизни И ненависть, не меньше чем любовь. Иль ночь нужна не так же, как и день? И сон не так, как бдение?

(2342–2349)

Тассо (к Антонио):

Давно тиранство дружбы знаю я, И, кажется, оно невыносимей Всех остальных тиранств. Ведь ты себя Считаешь правым только потому, Что думаешь иначе. Признаю: Ты мне добра желаешь; но не требуй, Чтобы к добру; я шел твоим путем.

(2681–2687)

* * *

В театре — может быть, и я уйду наконец. Лаврентьева обходят. «Синяя птица» — второй удар по театру (после Юрьева).

После премьеры «Синей птицы» — к Монахову (его 25-летний юбилей). Мало водки… скука.

9 января

Приехала Муся Менделеева.

Часов в 5–6 придет Чуковский. Конечно, оказалось, что заболел.

Звонил г. Белопольский, предлагая мне по поручению г. Ионова продать III том государственному издательству. Я сказал, что хочу, чтобы книга вышла в «Алконосте».

Я напрасно ходил регистрироваться на Измайловский проспект.

Е. Ф. Книпович — Чуковский были.

У Павлович вечером (в Доме искусств). Ей «Петербург» и «Двенадцать».

В. Городецкий, химик, спирт, Маруся.

Театр: по-видимому, Гришина, как опытного антрепренера, тянет к второму сорту, в чем его поддерживает отдел. Лаврентьев обижен («Синяя птица» без «управления», деньги, самолюбие). Я сказал ему, что если он уйдет, уйду и я. Мы с Щуко убеждаем его в ущербе от ухода Юрьева. Постановка «Синей птицы» — гальванизация трупа с негордыми средствами — неразрывно связана с тем, как выпирали Юрьева. Андреева брызжет слюной от злости при его имени. Отвратительно было поведение Монахова на общем собрании, когда был приглашен дать объяснения Юрьев. Еще один удар после этих двух болезненных (уход Юрьева и «Синяя птица») — и Большой драматический театр потеряет благородное лицо, превратится в грязную лавку.

11 января

Моховая: «Седое утро» — Грушко. Мое возражение от Волынского. «За гранью прошлых дней» — В. П. Измалковой. Сдать «Тассо».

Ночью зовут на маскарад (Миллионная, 29) — школа ритма Ауэр. — Скучно, мы <с> М. Неслуховской, Н. Павлович и Рождественским. Протарабанила меня m-lle Тарабани.

12 января

Муся уехала — замуж выходить. Она была очень хорошая.

13 января

Утром Алянский сообщил о подлости, которую чинит мне г. Ионов, — лучше не вспоминать: так тяжело и тоскливо в этот день.

14 января

Новый 1921-й год. На Моховую я не ходил.

Н. А. Павлович (Пяст хочет со мной помириться; ей о поэме — все-таки не действует. — Стихи на Новый год и подарок мне от М. Неслуховской — Вергилий).

14 января

Л. Урванцов.«Человек, который смеется» (по роману В. Гюго) в 5-ти действиях и 7-ми картинах хорошо сделанная мелодрама, конец несколько скомкан и наивен. Есть погромные, по нашему времени, ноты (против «господ», хотя и английских, XVII века). В Большом драматическом театре не пойдет, что уже решили.