Том 7. Художественная проза 1840-1855
Шрифт:
— Барон, вы забыли условие, на котором я согласилась принимать вас в отсутствие мужа: не говорить ничего о своих чувствах ко мне…
— Графиня! я решился всё кончить… Приезд вашего мужа помог моей решимости; я смел, я дерзок, но — простите меня — я влюблен!
— И вот как вы оправдываете доверенность моего мужа, цените его дружбу!..
— Любовь — сильнее дружбы… Я готов, я изменю сто раз дружбе, только бы один раз остаться верным любви… О, скажите же мне ответ на последний наш разговор, или я… не знаю, что со мной будет!.. — Барон взял ее руку…
— Барон, я уйду…
— Я застрелюсь!
— Можете,
Графиня хотела казаться равнодушною, но голос ее невольно дрожал. Барон это заметил и сказал твердым голосом:
— Итак, вы решились пожертвовать вечной любовью пламенного любовника приторным ласкам неверного мужа.
— Неверного? Барон, вы клевещете на человека, которого называете другом?..
— Он мой враг! Враг потому, что изменил вам…
— Барон! Вы говорите неправду! Сознайтесь! Ради бога, не мучьте меня…
— Клянусь моей любовью к вам — он не достоин вас, он изменник!
— Изменник? Барон, умоляю вас, откажитесь от своих слов… Вы меня испытываете…
— Я имею доказательства…
— О, боже мой! Но, может быть, вы шутите! Барон, не мучьте меня… За что вы хотите растерзать мое бедное сердце… отнять у него покой, счастие, любовь, для которой я всем пожертвовала: матерью, отцом, родиной, моей благословенной Италией!
— Вы всё опять найдете, если согласитесь пожертвовать изменником.
— Отказаться от него! Позволить другой жечь поцелуями его черные южные глаза, высасывать негу страсти из его уст, играть его каштановыми кудрями!
— А если всё это уже давно делает другая?
— Вы клеветник!
— Если б это сказал мужчина — не язык, а шпага моя была б ему ответом… Но я берусь доказать вам, графиня, истину моих слов.
— Не докажете!
— А если докажу, что ваш муж изменник, будет ли хоть искра вашей любви мне наградою?..
— Я вас задушу в моих объятиях!..
— Я согласен.
— Оставьте меня.
— Но, графиня, того, кому так много обещают в будущем, не отпускают так холодно.
Графиня подошла и поцеловала барона,
— Итак, вы меня любите?
— Я вас ненавижу! — При этих словах графиня пошла в другую комнату и в изнеможении, в расстройстве моральном и физическом, почти без чувств упала на диван.
«Чудная женщина! — думал барон, оставшись один. — Настоящая итальянка! Любовь ее беспредельна как небо и пламенна как солнце. Ревность легковерна как дитя и бешена как дикое животное! Ненависть… о, ненависть ее чрезвычайно странна… Она сказала, что ненавидит меня, а поцеловала так, что еще теперь кровь моя не успокоилась». И довольный барон отправился домой…
Страшные, возмутительные мысли мелькали в уме графини. В каком-то полубезумном состоянии она то вскрикивала отчаянно, то заливалась слезами. Глаза ее блистали каким-то диким огнем, холод леденил чело, от груди, как от раскаленного металла, веяло пламенем. В беспорядочном бреду она беспрестанно упоминала имя мужа, сопровождая его укорами. Страшно и жалко было смотреть на эту юную, чудную красавицу, обезображенную приливом нечистой страсти, буйным бушеванием сердца, которое забило тревогу: измена! Пылкая, восторженная, до безумия влюбленная в мужа, она только и жила этой любовью, только для нее и жила… Какова же была ей роковая весть барона?
Когда волнение ее несколько утихло, мысли пришли в порядок — она
— Это он, это он! — воскликнула она, в минуту позабыв и ревность, и гнев и увлекаемая одной любовью…
Дверь отворилась, и она бросилась в объятия графа.
Граф Виктор Торской года два тому назад отправился в чужие край для окончательного образования. Пространствовав с полгода, он наконец поселился на несколько времени в Риме, был там радушно принят в лучших домах и разыгрывал не последнюю роль. В то время на одном из италиянских театров блистала славная примадонна Ангелина. Талант этой знаменитой артистки и необыкновенная красота привлекали множество поклонников, но все их старания оставались безуспешны. Явился граф, и неприступная певица покорилась могуществу его красоты и любезности. Он тоже влюбился в нее. Страстная, увлекаемая любовью и необузданными желаниями, неопытная и легкомысленная, Ангелика отдалась совершенно графу. Через несколько дней граф уже скакал с нею в Россию. Как по любви, так и по великодушию, граф не желал воспользоваться доверенностью молодой девушки и тотчас по приезде в Россию женился на ней. Жизнь их была настоящим раем, когда вдруг граф получил известие, что один из близких родственников его при смерти. Поручив охранение супруги другу своему, барону Р**, он с грустью в сердце отправился в путь… Окончив дела, он поспешно возвращался к супруге и прислал ей с дороги письмо о скором своем прибытии.
Сильным, почти неистовым восторгом встретила Ангелика мужа.
Сердце его сдавилось от блаженства. С какой-то высокой гордостью он целовал эту дивную женщину, которая просто и увлекательно высказывала ему, как она мучилась во время разлуки и как теперь счастлива.
«Ты ангел!» — шептал он, глядясь в ее очи. Она была прекрасна, чудно-прекрасна! Но красота ее, детски невинное выражение лица, отененного негою и счастием, улыбка уст — всё носило на себе что-то особенное. Никто бы не сказал, что это та же женщина, которая за час шептала угрозы и проклятия!..
«Ты ангел!» — повторил граф.
В прихожей послышались шаги, дверь отворилась, и перед смущенными супругами явился барон Р**.
Лицо Ангелики изменилось. Из ангельского оно сделалось чем-то ужасным, почти отталкивающим. Краска гнева и злости выступила на щеках. Она вспомнила, что говорил ей барон, и жалела, и досадовала на себя за то, что расточала так много ласк мужу, может быть их не стоящему, неверному…
Барон и граф дружески поцеловались и разменялись приветствиями…
Увлекаемая порывами своей живости и каким-то неопределенным чувством, она победила первое впечатление, бросилась к мужу и хотела оттолкнуть от него барона, но одного взгляда его довольно было остановить ее стремление…
— Ну что твое путешествие?
— Дядя мой, который долго не прощал меня за мою женитьбу, перед смертью умилостивился и оставил мне именье.
— Ты всё богатеешь, а я напротив. Не случилось ли с тобой чего интересного, не одержал ли ты каких побед?
— Вот вздор!
— Оставьте нас одних, — шепнул барон, проходя мимо Ангелики.
Она вышла.
— Послушай, брат, я к тебе для первого свидания с просьбой; я затеял маленький проект, а знаешь, для этого нужны деньги.