Том 7. Пьесы, рассказы, сказки 1941-1966
Шрифт:
Раевский идет следом за ним.
Христо! Принесите чернил. Скорее!
Хозяин торопливо ставит на стол чернильницу. Пушкин стоя что-то набрасывает на обороте приказа, потом перечитывает написанное и начинает смеяться. Швыряет бумагу на стол.
(Раевскому.) Не ходи за мной. Извинись за меня перед всеми. (Быстро уходит.)
Раевский (про себя). Ох, Саша, как ты занесся? (Берет брошенную
Воронцова (зовет). Александр Николаевич!
Раевский спохватывается и выходит на пристань. Его окружают.
Воронцова (взволнованно). Что с ним? Страшно было смотреть на него.
Брунов. Бешеный темперамент!
Раевский. Вообще-то пустяки. Он получил не весьма приятное предписание от Михаила Семеновича. Пушкина отправляют на саранчу.
Туманский. Как?! Это чудовищно!
Воронцова. Ах, вот что! (Нарышкиной.) Пойдем, Ольга. Коляска, наверное, нас ждет.
Нарышкина. Что вы всполошились! Разве не знаете Пушкина? Он пробежит сейчас по солнцепеку десять верст и успокоится. Куда уходить? Мне тут так нравится!
Воронцова (Нарышкиной). Мне надо поговорить с мужем.
Нарышкина. Фу, глупости! Поедет на саранчу и вернется. От этого не умирают. Но раз ты так хочешь… пойдем!
Воронцова, Нарышкина и Туманский уходят. Брунов идет за ними, но Раевский его удерживает.
Раевский. Одну минуту. Хотите знать, как Пушкин ответил на приказ Воронцова? Это великолепно! Прямо блистательно! (Протягивает Брунову бумагу.)
Брунов (читает)
Полумилорд, полукупец, Полуглупец, полуневежда, Полуподлец, но есть надежда, Что будет полным наконец.Позвольте! Но если это дойдет до графа? (Смотрит на Раевского.) Хорошо. Я буду молчать.
Раевский (смотрит на Брунова). Все равно. Каждое слово Пушкина доходит до ушей его сиятельства. Брунов. Вы убеждены?
Раевский. Совершенно. А этот листок я могу оставить вам. На память. Вернее, чтобы вы не полагались только на свою память. Пушкинские стихи требуют дословной передачи. К тому же – автограф!
Брунов. Благодарю вас.
Брунов пожимает руку Раевскому. Раевский отдергивает руку и быстро уходит/«Поберегись, барин!» – кричат грузчики и бегут мимо Брунова с тюками товаров на спинах. Брунов отскакивает в сторону, тщательно складывает бумагу и прячет в карман.
Коридор в одесском театре. Идет спектакль. Двери в ложи закрыты. Из зала доносятся звуки оркестра. Широкое окно в конце коридора
На широком подоконнике сидят Пушкин и Туманский. Оба во фраках. Рядом с ними стоит Вигель. Пушкин что-то вполголоса рассказывает. Туманский прыскает и прикрывает рот рукой. Вигель приседает от смеха. Подходит старый капельдинер.
Капельдинер (умоляюще). Помилосердствуйте, господа! Ложа его сиятельства рядом. Во время представления в зале надобно сидеть. А не здесь.
Вигель (машет на капельдинера рукой). Ступай, ступай! Душно нам в зале.
Туманский (сквозь смех). О господи! Нет, Александр Сергеевич, не сносить вам головы. Писали бы лучше своего «Евгения Онегина». Право!
Пушкин. Проклятый роман. Без точности, без плана. Течет, как жизнь.
Туманский. Не понимаю.
Пушкин. Милый, я и сам не понимаю. Льется жизнь – льется роман. Я хочу включить в него все свои мысли. А они у меня, как известно, скачут.
Вигель. Всегда вы так! Смеетесь над собой. А работаете с упоением. Я видел. Подглядел в замочную скважину. Да-с! (Туманскому.) Валяется на диване, царапает на каких-то клочках. И то нахмурится, то засвистит, то захохочет, как безумный. Над своими собственными строчками.
Пушкин (оборачивается, смотрит на ночное море, повторяет слова Вигеля). Всегда я так! Всегда я так! Пустое! Вы лучше послушайте, как тянет акацией.
Вигель. А поездка на саранчу вам оказалась на пользу, Александр Сергеевич. Повеселели.
Пушкин. Кстати!.. Это можно положить на музыку? Или нет? (Начинает читать, соблюдая неясный напев.)
И чувствую, в очах родились слезы вновь, Душа кипит и замирает; Мечта знакомая вокруг меня летает; Я вспомнил прошлых лет безумную любовь, И все, чем я страдал, и все, что сердцу мило, Желаний и надежд томительный обман… Шуми, шуми, послушное ветрило, Волнуйся подо мной, угрюмый океан.Капельдинер снова подходит, но, услышав голос. Пушкина, останавливается, слушает, потом тихо удаляется.
Вигель. Вы способны заставить даже меня восторгаться стихами…
Пушкин. «Волнуйся подо мной, угрюмый океан…» Да… Мне просто весело! Вот и все! На днях поплыву в Крым, в Юрзуф.
Туманский. Вы получили приглашение от графа?
Пушкин. Нет, от графини.
Вигель. Этого недостаточно. Граф должен скрепить его своим изысканным голосом. И благосклонным жестом. Но, милый мой Александр Сергеевич…