Том 7. Письма
Шрифт:
Позволь мне сделать тебе предложение: согласись, чтоб за молчание, когда будешь мало-помалу вводить себя в навыкновение молчания, тебя сочли немного странным, сказали бы о твоей странности и то и другое. Согласись на это с великодушием: оно не будет противно воле Божией и уединит более твое сердце. Аще кто мнится мудр быти в веце сем, — заповедал Бог Своим Апостолам, — буй да бывает, яко да премудр будет [287].
{стр. 489}
Пишешь: «Дома у меня нет уединения, в храме оно часто нарушается… соединению мыслей мешает беспокойный помысл: за мною подглядывают». В Евангелии сказано: Назираху да обрящут речь нань [288]. За кем «назираху»? За Господом. Позволь, чтоб и за тобою назирали, примирись с этим. Не отказывайся от чаши Христовой, как в этом случае, так и во всех. Скажи себе: «С Христом так поступали, от чего же со мною не поступить так?» Земная наша жизнь коротка — точно обман: ее скорби, по самой — вещи, ничего не значат, имеют столько значения, сколько им даем его. Смирение принесет в твое сердце мир, молитву, безмолвие. Когда ты дома, думай, что ты с Ангелами; принося услугу, обращаясь с ними, говори мысленно: «Ангелы Божии! Примите служение от грешника». Сидишь ли за трапезой, за чаем, за рукоделием, говори себе: «Сподобляюсь быть с Ангелами Божиими». Любовь к ближнему в Боге приносит сердцу утешение от Бога, а это утешение уединяет человека в самом себе. Он любит ближнего и вместе мертв для него; сердце его погружается в безмолвие, которое —
Пишешь: «Не освобождаясь от тревожных ощущений сердца, и волнений ума и принуждая себя к мысленному занятию, я только чувствую сильную головную боль и нервное растройство». Повторяю тебе, что все внешние волнения и тревоги должны быть побеждены внутренним деланием. Надо, чтобы с сердца началось обновление; сердце — корень. Аще корень свят, то и ветви (Рим. 11. 16). Этот образ подвига установлен Самим Спасителем. Очисти прежде внутреннее сткляницы и блюда, — сказал Он, — да будет и внешнее има чисто (Мф. 23. 26). Придет тревога — отвергни мысли, приносящие ее, уйми волнение крови, принимая за верное, что всякая мысль, приносящая тревогу, — богопротивная, и опять продолжай молитвенное занятие. Во всех подвигах, в особенности же в молитве, требуется постоянство и терпение. Нетерпеливость сбивает нежный цвет ее, как иней и ветры сбивают цвет плодовитых деревьев. В молитвах терпите (Кол. 4. 2), сказал Апостол; это отличительное свойство упражнения молитвою. Сначала — вводя ум в молитву, приучая к ней, не держи его долго в ней, чтоб он не утомился излишне, но зато почаще вводи его в молитвенное занятие. Ах! Требует понуждения это занятие! Не любит преступник — ум наш — темницы молитвенной; ему нужна безумная свобода; с насилием надо влечь его в темницу, в узы; без того не укротится, не возвратится к здравому смыслу беснующийся. В свое время, когда он укро{стр. 490}тится, сделается тих, как Ангел, выйдет ему навстречу сердце со всеми душевными силами, как с чадами, со всеми телесными способностями, как с рабами, — и бывает мир дому тому, святый мир от Пресвятого Господа, праздник велий обновления и воскресения. Головная боль — обыкновенный первоначальный спутник глубокого внимания Слову Божию и молитве. Живо бо слово Божие, — говорит Апостол, — и действенно и острейше паче всякого меча обоюду остра и проходящее даже до разделения души же и духа, членов же и мозгов и судително помышлением и мыслем сердечным (Евр. 4. 12). Не только у тебя она болит, не только болела у меня; болела она у святых Отцов, — и они это поместили в своих писаниях. Говорит преподобный Григорий Синайский: «И рамены боля и главою многажды болезнуя, терпи та притрудне и рачительне, взыскую в сердце Господа». Бывает по временам от упражнения в молитве расслабление всего тела, пот, жар; все это у начинающих; у преуспевших молитва укрепляет, питает душу и тело. Но пот бывает и у них. Впрочем, тебе преподан самый легчайший способ внимания и молитвенного подвига, чуждый всякого трудного механического телесного упражнения, для которого необходима крепость здоровья. На мелочи, на все ощущения в теле обращай как можно меньше внимания, наблюдай, чтоб ум твой пребывал в покаянии и удалялся от развлечения. Надеюсь, что головные боли твои не будут долго продолжаться. И у меня продолжались не долго. После того как они прошли, молитвенное занятие сделалось как бы более свойственным уму и более легким для него. Ты не требуй от ума твоего, при молитве, превышающего силы его, например, нерушимой полной нерассеянности. Показывай мысленно немощь и ветхость твою Богу, говори: «Господи! Ты видишь всю ветхость мою!» — и, терпя, терпи великодушно немощь ума твоего. Не напрасно и не без цели сказано: Терпя, потерпех Господа, — и внят ми, и услыша молитву мою! и возведе мя от рова страстей, и от брения тины, и постави на камени нозе мои, и исправи стопы моя. И вложи во уста моя песнь нову (Пс. 39. 1–4).
Во втором письме пишешь: «Изми мя, Господи, от человека лукава, от мужа неправедна избави мя, иже помыслиша неправду в сердцы, весь день ополчаху брани. Изостриша язык свой яко змиин, яд аспидов под устнами их. Сохрани мя, Господи, из руки грешничи, от человек неправедных изми мя, иже помыслиша запяти стопы моя» [289]. Как ты думаешь, кто человек лукавый, муж неправедный, грешник, весь день ополчающий брани, с ядом {стр. 491} аспида под устами? — Это диавол. Когда святый Давид проклинает врагов, или, правильнее, устами его Дух Святый, то в этих случаях надо всегда разуметь духов нечистых, врагов рода человеческого, отнявших у нас рай, хотящих отнять дарованное Богом искупление и спасение. В Писании диавол иногда называется человеком. Так Спаситель назвал посеявшего плевелы между пшеницею врагом-человеком. Книга Псалтирь — возвышеннейшая духовная книга. В ней глубоко и подробно описан внутренний подвиг воина Христова. Часто употреблены преобразовательные тени и иносказания, дающие книге таинственность и темноту (не без причины на ней завеса!). Не надо принимать ее буквально: буквальное разумение Писания убивает душу. Необходимо разумение духовное: оно оживотворяет, поставляет на стези правые, святые. Дух Божий, заповедуя устами Давида совершенную ненависть к невидимым врагам душевным, научающий нас прибегать молитвою к Богу о сокрушении и истреблении их, в то же время требует от нас любви ко врагам нашим — человекам, требует прощения нанесенных нам обид от наших ближних, требует этого с заклинанием: Господи Боже мой, — молится Псалмопевец, — аще сотворих сие, аще есть неправда в руку моею, аще воздах воздающим ми зла: да отпаду убо от враг моих тощ, да поженет убо враг душу мою, и да постигнет, и поперет в землю живот мой, и славу мою в персть вселит [290]. Здесь представлены две стороны, делающие зло: ближние, человеки, — и диаволы. Дух Святый научает нас, что мщением, воздаянием ближнему зла за зло, — словами то, или делами, или помыслами, — человек призывает на себя брань невидимого врага, побеждение, низложение им, потерю благодати. «Слава» — благодать Духа. «Молящийся за человеков, причиняющих обиды, — сказал преподобный Марк Подвижник, — сокрушает бесов; а препирающийся с первыми сокрушается от вторых». Все это ты испытал самым опытом, Итак, отвергни все оправдания, которые все неправильны. Потому что противоборствуют заповеди Божией; постарайся непременно стяжать любовь к врагам и, доколе не возможешь взять этой твердыни, укрепи брань, брань постоянную, повторяй приступы за приступами. То есть молись за тех, от которых терпишь напасти, и исполняй заповеданное Господом относительно врагов в конце пятой главы Евангелия Матфея, — получишь непременно исцеление! В свое время начнет развеваться знамя победы, знамя Креста Христова, на стенах твоего Иерусалима. — Знай: Божественное Писание, неправильно понимаемое и толкуемое, {стр. 492} может погубить душу. Так сказал святый Апостол Петр о посланиях святого Апостола Павла, распространив это замечание и на прочие книги Священного Писания (2 Пет. 3. 16), что особенно должно отнести к Ветхому Завету, исполненному преобразований, теней. А потому и священной мрачности. Осторожно обходись с мечем обоюдоострым — Писанием. Святые Отцы советуют новоначальным инокам более чем в чтении Священного Писания упражняться в чтении деятельных Отеческих сочинений, в которых объяснены подробно иноческие подвиги и указан путь к правильному разумению Священного Писания. И ты последуй этому святому и спасительному совету Отцов. По той же причине новоначальным полезнее для молитвословий читать акафисты и каноны, нежели Псалтирь. Но превосходнее всего, когда ум достигнет до того, чтоб ему вполне удовлетворяться молитвою: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго».
Пишешь во втором письме: «Жажду, а не жду от себя ничего доброго, ниже совершенного чувства покаяния или смирения». Покаяние — дивная благодать Божия, бесценный дар Божий, совокупность всех деланий иноческих. Инок, воспитанный всеми частными деланиями, достигший значительной
В прошедшем письме написал я тебе, как бороться с помыслами и возмущениями. Опять повторяю: препояшься мечом, облекись во всеоружие. Не удостоивай врагов твоих не только беседы, ниже слова, ниже воззрения. Только что услышишь глас войны — вставай на сражение, возглашая твоим помышлениям и чувствованиям: мужаемся и укрепимся о людех наших и о градех Бога нашего [291]. Глас войны — нарушение мира сердечного. Едва мир сердца начнет нарушаться, колебаться, — знай: идут иноплеменники. И вот тебе завет от Бога относительно поведения твоего с иноплеменниками: Избиеши я, пагубою погубиши я; {стр. 493} да не завещаеши к ним завета, ниже помилуеши их, ниже сватовства сотвориши с ними! дщери твоея не даси сыну его, и дщере его да не поймеши сыну твоему! Отвратит бо сына твоего от Мене и послужит богом инем! и разгневается Господь гневом на вы, и потребит тя вскоре. Но сице да сотворите им: требища их разсыплете, и столпы их да сокрушите, и дубравы их да посечете, и ваяния богов их да сожжете огнем: яко люди святи ести Господеви Богу вашему! и вас избра Господь Бог ваш [292]. Сватовством и супружеством изображается здесь беседа с помыслами: греховными, принятие усвоение помыслов и ощущений греховных. Кумиры — предметы пристрастия, страсти, особенной привязанности; их должно сжечь огнем молитвы, огнем любви по Богу. Требища — своя воля, воля плоти и крови; столпы — оправдания; дубравы тенистые — плотской разум, которым заслоняется от нас Свет Божественный. Исполняли это повеление Божие истинные рабы Божии. Когда Давид завладел столицею Аммонитян, Раввафом, взя, — говорит Писание, — венец Малхома царя их с главы его, талант злата вес его и от камения драга, и бе на главе Давидове, и корысть изнесе из града многу зело. И люди сущия в нем изведе, и положи на пилы и на трезубы железны и на секиры железны, и превождаше их сквозь пещь плинфяну. И тако сотвори всем градом Аммоним, и возвратися Давид и весь Израиль во Иерусалим [293]. — Точно: славословие Бога, благодарение Богу за все случающееся скорбное, предание себя всецело воле Божией с отвержением своей воли, молитва за врагов, благословение врагов, как орудий промысла Божия, — и прочие святые делания: и пилы, и трезубы, и секиры, и пещь плинфяная для греховных помыслов и ощущений. Ум наш, — таинственный Давид, — царь и предводитель воинства Израильтян, — помышлений и чувствований Богослужебных, когда возьмет град и грады иноплеменников; тогда возвращается во Иерусалим со всеми Израильтянами своими — в град мира (Иерусалим — значит «град мира»), откуда выводила его война с иноплеменниками. На главе его венец Малхома — разум деятельный, приобретенный им на брани с греховными начинаниями, — в ее подвигах, трудностях, несчастиях и торжествах; с ним — «корысть многа зело» — опыты драгоценные, могущие препитывать, поддерживать его на будущее время, поддерживать и препитывать советующихся с ним. Талант весу в златом венце, приобретенном Давидом: тяжеловесен драгоценный разум деятельный; богатый опытностию, он не колеблется, не увлекается всяким яв{стр. 494}ляющимся уму помыслом, но с недоверчивостию рассматривает, испытывает его, хотя бы он и казался благим. Так Иисус Навин, военачальник Израильский, вопрошал представшего внезапно пред ним неизвестного витязя, хотя то был Ангел: наш ли еси, или от сопостат наших [294].
Конец слова, заключенного в пределах совета: если случится пасть, победиться, увлечься, обмануться, согрешить пред Богом, — не предавайся унынию, малодушию. Тот же преобразовательный Ветхий Завет говорит: сице да речеши ко Иоаву (вождю Израильтян), да не будет зло пред очима твоима слово сие; яко овогда убо сице, овогда же инако поядает меч; укрепи брань [295]. Будь снисходителен к себе, не засуждай себя. При побеждениях прибегай к Богу с раскаянием — и простится тебе побеждение твое; а ты снова за меч — и на сечу. — Укрепи брань! — Упорною, постоянную войною возьми град! — Господь пришел призвать грешников на покаяние, а не для праведников! — Ты уподобляешь себя слепцу Евангельскому, вопиющему вслед Спасителя и возбраняемому… Возстани, дерзай: Божественный Учитель зовет тя… Вера твоя спасе тя (Мк. 10. 49, 52).
{стр. 495}
№ 4
На слова письма твоего: «возьми меня, добрый пастырь, и причти к овцам твоего стада», ответ мой: «прими меня, ближний мой, в услужение тебе на пути твоем ко Христу».
Так отвечать научает меня святый Апостол Павел. Он написал Коринфянам: не себе проповедаем, но Христа Иисуса Господа, себе же самех рабов вам Иисуса Господа ради (2 Кор. 4. 5). Не себя проповедую! Нет!.. сохрани Боже!.. Пусть стою в стороне! Так стоять, извещается моему сердцу, приятно Ему. Довольно, если, указывая тебе на Мессию, сподоблюсь говорить: Се Агнец Божий, вземляй грехи мира (Ин. 1. 29), вторый человек Адам. Господь с небесе (1 Кор. 15. 47). Облекохомся во образ перстнаго рождением невольным по плоти, облечемся во образ небесного, уже неведомо во младенчестве, облеченные в этот образ крещением, разоблаченные жительством нерадивым, — облечемся снова покаянием и жительством по Евангельским заповедям. Исполним слова Господа, Который повелел ученикам Своим: не порицайте учителя, не зовите отца на земли, не порицайте наставницы; вси же вы братия есте (Мф. 23. 8–10). Соблюдем взаимную мертвость, говоря друг о друге Богу: «Твое Тебе, — и да пребывает Твоим!» Люди, оживая безумно друг для друга, оживая душевною глупою привязанностию, умирают для Бога, а из пепла блаженной мертвости, которая — ради Бога, возникает, как златокрылый феникс, любовь духовная.
{стр. 496}
Истинное послушание — послушание Богу, единому Богу. Тот, кто не может один, сам собою, подчиниться этому послушанию, берет себе в помощники человека, которому послушание Богу более знакомо. А не могут — люди с сильными порывами, потому что порывы уносят их. Святый Иоанн Лествичник сказал: «Отцы определили, что псалмопение — оружие, молитва — стена, непорочная слеза — умывальница, а блаженное послушание — исповедничество, без которого никто из страстных не узрит Господа» (Степень 4). Если же руководитель начнет искать послушание себе, а не Богу, — недостоин он быть руководителем ближнего! Он не слуга Божий! Слуга диавола, его орудие, его сеть! Не будите раби человеком (1 Кор. 7. 23), — завещавает Апостол.
Пребывание твое с родителем твоим по плоти, служение ему, разумеется, должно остаться, как оно теперь есть. Заповедано инокам удаление от родителей, когда родители влекут в мир, отвлекают от Христа; но когда они содействуют нашим благим намерениям, когда они больны, беспомощны, нуждаются в руке нашей, тогда ли отнять эту руку? Тогда помощь и служение им причисляются к иноческим добродетелям, одобрены и похвалены святыми Отцами (преп. Кассиан Римлянин). Все духовное преуспеяние заключается в том, чтоб сердце, отрекшись переменчивых, бестолковых законов, — правильнее, — беззакония своей воли, приняло законы Евангелия, всюду подчинялось им. Истинное послушание — в уме и сердце. Там и самоотвержение! Там и нож, о котором повелело Евангелие ученику своему: да продаст ризу свою и купит нож [296]. Риза — нежность, удовлетворение приятных чувств сердечных по плоти и крови.