Том 7. Письма

Святитель Игнатий

Когда, Бог даст, укреплюсь, напишу Ивану Васильевичу поподробнее и кое о чем спрошу совета Христос с тобою. Желаю тебе всех истинных благ.

Преданнейший тебе друг

Арх<имандрит> Игнатий.

16-го октября

№ 20

Истинный друг мой,

Отец Игнатий!

Приятное дружеское письмо твое от 9-го окт<ября> я получил. Утешаюсь вполне, что произволение твое к духовной жизни развивается. В свое время Бог устроит все; наилучшее — предаваться Его святой воле и не думать о завтрашнем дне, когда нет особенной причины думать о нем. А то многие живут в будущем мечтами и заботами своими, а настоящее выпускают из рук. Сердечно радуюсь, что Праздник провели все благополучно, в своем семейном кругу, без всякой заплаты. Так эти чуждые заплаты нейдут к нашему обществу! Всегда эти подлости чем кончаются? Прочеловекоугодничают век свой, остаются чуждыми всякого Божественного чувства, предают, предают и, наконец, сами предаются смерти, сколько не отнекиваются от

нее. Употреби на Власа оставшиеся мои деньги; очень рад, что он поправляется. Сисою лучше, хотя до сих пор он не выходит из комна{стр. 362}ты, где лежит. А поелику и я не выхожу, то мы с ним не видались с конца августа Я нанял для него прислугу и трачу деньги на лечение; также по получении от тебя 170 руб. серебром купил ему зимнее платье. С сего дня начинает лечиться Стефан уже у здешних докторов, какие есть. Дай Бог ему поправиться: он стал немного получше. Никола прислуживает мне очень усердно и хорошо, — помогает и писать, что при настоящей моей слабости мне не мешает. Со мною делаются чудеса: чистит уриной, сильная мокрота идет носом, глаза очищаются текущим гноем, ноги возвращаются. Только слаб — почти ничего не делаю: все лежу. — Кушанье готовит мальчик из нашего села, он же и прислуживает вместо лакея. Подумай же, что здесь живут на своем иждивении сам-шесть; на всем покупном. В начале декабря потрудись прислать жалованье, и в начале января и кружку за исключением 100 руб. серебром на твои расходы и 50 — на Павла Петровича Он мне ничего не отвечает на последнее мое письмо? Напишу ему, думаю, не уехал ли в Зеленецкий. Если он дома напомни ему о лебединых перьях и карандаше, которые мне очень нужны. Христос с тобою! Будь здоров и веруй! Проволочимся как-нибудь во время этой краткой земной жизни — лишь бы Бог принял нас в вечные кровы. Тебе преданнейший друг

Арх<имандрит> Игнатий.

Потрудись передать всем знакомым мой усерднейший поклон; не пишу, потому что слаб; особливо — нельзя ли передать милым Головиным; их письмо предо мною, посмотрю на него, полюбуюсь, а не отвечаю.

Ты не пишешь, был ли у Анненковых? Побывай у Мальцевых, поблагодари за все ласки мне оказанные и, когда он приедет к нам в монастырь, прими его поласковее. Пишет мне, что получил от тебя В<алаамский> М<онастырь> при преприятном письме.

20 октября

№ 21

Истинный друг Отец Игнатий!

По милости Божией я почувствовал особенное облегчение на сей неделе по извержении многих мокрот. Ты знаешь, что я обыкновенно к этому времени, т. е. к ноябрю, расхварываюсь. Теперь наоборот — вижу себя гораздо в лучшем состоянии; только ноги, в особенности левая, еще побаливает, хотя и им гораздо легче.

{стр. 363}

Письмо твое от 14-го получил. Предоставь воле Божией — мой приезд; я имею намерение такое: тогда выехать отсюда, когда уверюсь, что я выздоровел и окреп совершенно, что могу пуститься в дорогу безопасно, что, приехав к Вам, не буду лишь лежать в праздности, но и споспешествовать общей пользе. Сознаюсь — в последнее время у меня очень было на совести, что я мало занимался братиею, то есть назиданием их. Это занятие намереваюсь возобновить, когда милосердый Господь возвратит меня с обновленными силами. Глаза мои так поправились, что пишу свободно при одной свечке. Но все еще слаб и больше лежу. — Настоящее твое положение хотя и сопряжено с некоторыми скорбями, но оно тебя формирует, укрепляет. Я очень рад, что Бог, столько к тебе милосердый, дарует тебе способ сформироваться правильно, на пути прямом, чистом. Беда, когда человек формируется на кривых путях: во вся жизнь свою будет смахиваться в шельмовство. Итак, не скорби: втуне не желаю проводить здесь времени; но хочется радикально вылечиться; я даже не понимал, что я столько испорчен простудой, особливо не думал, что голова у меня простужена сильно; приписываю боли и расстройство ее действию геморроя. Ничуть не бывало — простуда! Вспоминаю — точно простудил! Декокт мною употребляемый ничуть не опасен. Это не Стефаниева дрянь! Не нужно ни того тепла, ни той испарины, сыпи почти не производит, а действует всеми проходами, извергая мокроты. Когда нуждаюсь в испарине, то пью чай: он больше дает испарины. Он варится из сассапарели, которой кладут очень много, дают декокту упреть. Когда он упреет и остынет, то — точно кисель жидкий; такого декокту я пью 4 стакана в день. Ну уж и перерабатывает; иные дни пролеживал в совершенном онемении. Здесь живет некоторый помещик, которого так вылечили в Париже; прежде никакие шубы не грели; а теперь одевается очень легко, переносит всякий холод. Благодарю за посланные шубу и другие вещи. Я их еще не получил. Граф<иня> Орлова приедет в Петербург, то отвези ей четыре экземплярчика Валаамского Монастыря: один для нее, другой в библиотеку М<онасты>ря, один О<тцу> Арх<имандриту> и один О<тцу> Владимиру. Павел Матвеевич пишет, что он рисунки монастыря велит отлитографировать. Христос с тобою.

Недост<ойный> Арх<имандрит> Игнатий.

23 окт<ября>

Жаль, что коров купить не на что. Задний участок, т. е. ту именно часть его, на которой очень плохо родилась трава, спахать и {стр. 364} удобрить золотом, на нем посеем овес. А вместо ржаного поля отделаем место за валом — надо же когда-нибудь его отделать.

Отдал ли А<лександровой> жит<ейское> море?

Также о брошюрке: Бород. М. ничего не пишешь.

№ 22

Истинный друг мой Отец Игнатий!

По милости Божией здоровье мое — лучше и лучше; самые ноги начинают оживать и поправляться.

Остается одна — сильная слабость, по причине которой почти беспрестанно лежу и ничем на занимаюсь. Я не думал, что буду проводить здесь время в такой праздности; причиною этого расслабление; но при этом самом расслаблении чувствую гораздо больше твердости в членах. С исшествием простуды укрепились нервы. Просьбу Стефана я приказал переписать на твое имя, как управляющего монастырем; если подать от моего имени, могут обидеться, или подумать и придумать что-нибудь; а ты знаешь, как на это склонны. Бог даст поокрепну — напишу побольше. Благодарю за шубу и прочие присланные вещи; все получил исправно. Конечно, ты замечаешь по письму моему, что рука моя потверже. Приложенные письма потрудись доставить по надписи. Христос с тобою,

тебе преданнейший друг

Архимандрит Игнатий.

1847 года

Октября дня

Потрудись поздравить Госпожу Игумению Феофанию с днем ее Ангела, когда он настанет. Поручаю себя ее святым молитвам. И мать Варсонофия, конечно, я уверен, не забывает меня. Потрудись дать знать Исакову книгопродавцу, чтоб он переплел следующие мне тома Патрологии и доставил к нам в обитель; пусть они ждут меня там с прочими моими книгами, которые давно стоят спокойно на полках, в тишине шкафа свободно покрываясь пылью. Им больные глаза мои доставляли этот покой. Но глаза мои теперь поправляются.

№ 23

Истинный друг мой,

Отец Игнатий!

По милости Божией здоровье мое — лучше и лучше. Но все еще крайне слаб: боли из всего тела приняли направление в желудок. Присланный французский пластырь Анною Александ{стр. 365}ровною мне очень помог. Он есть у Исакова книгопродавца; вели немедленно прислать мне шесть сверточков, по прилагаемой при сем бумажке печатной. Декокт оканчиваю — пью самый жиденький и перехожу к настойке сассапарельной. Глаза мои очищаются; но я крайне слаб. Пописав немного, должен лежать очень много. Приложенные при сем письма потрудись доставить по адресам со всею аккуратностью. Пожалуйста же потрудись прислать по первой почте пластыря. В письмах по почте будь как можно осторожен.

Христос с тобою, душа моя.

Тебе преданнейший друг

Арх<имандрит> Игнатий.

2 ноября

Пожалуйста позаботься о пластыре! Пошли листочка три воспоминанья о Бород<инском> М<онастыре> Б<аронессе> Фридерикс.

№ 24

Истинный, бесценный друг мой, Отец Игнатий!

Письма твои, в которых так ясно изображается открытая душа твоя, приносят мне особенное утешение. Уведомляю о себе, что чувствую себя гораздо получше, но все еще вертит и отделяются мокроты. Также — слабость. С неделю — как перестал пить декокт. В прошедшее воскресенье стала Волга; вчера и третьего дня была прекраснейшая погода, и я выходил в 12-ть часов на воздух. Какой здесь воздух! В ноябре он легче, нежели в Петербурге в мае. Хорошо бы мне пробыть здесь до весны; необходимо бы это нужно. Застаревшая моя простуда медленно выходит. Есть возможность попользоваться бардяными ваннами, чего бы мне очень хотелось. И все бы мы, зиму пролечившись, весной пожаловали в Сергиеву, выписанные из инвалидной команды в наличный строй. Прилагаю письмо к Екатерине Сергеевне Баташовой. Благодарю тебя, что напомянул, и впредь всегда так делай. Ты знаешь — я в таких случаях не всегда догадлив. Вели, друг мой, сделать мне подрясник из хорошей белки и покрыть черным лицемором — возьми на это из моей кружки. Моя песцовая шубка повытерлась; а случись необходимость выехать, надо выехать с хорошим запасом тепла Пришлешь на имя Николая Никандровича Жадовского, ярославского почтмейстера; да повели по приложенному образчику только несколько побольше сделать оплаток с буквою И. белого цвета — А. это мановение [223].

{стр. 366}

В Костроме Кн<язь> Суворов. От А. А. Кавелина получил премилейшее письмо, написанное из самого сердца — вот! Такая любовь меня утешает. Пишет, что ты был у него. Христос с тобою и со всем братством. Будь здоров душою и телом. Тебе преданнейший

Арх<имандрит> Игнатий.

13 ноября

№ 25

Бесценнейший Игнатий!

К слову «бесценнейший» не прибавляю слова «мой», потому что все мы — Божии. Не желаю Божие похищать себе, а когда милосердый Господь дарует мне Свое — благослови душе моя Господа и вся внутренняя моя имя святое Его, — а Божие да пребывает Божиим, и я буду им пользоваться, как Божиим.

Письмо твое от 13 ноября получил, при нем пластырь от ., которым и обернул мои больные ноги.

Господь да подкрепит тебя в несении трудностей, с которыми сопряжено твое настоящее положение, которыми образуется разум твой и душа твоя. Вижу над тобою особенный Промысл Божий: Бог полюбил тебя и ведет к Себе. А потому показывает тебе мир во всей наготе его, показывает, как в нем все тленно, все пусто; как все занятия и хлопоты крадут у человека время и отводят от благочестивых занятий и добываемого ими блаженства вечного. Все это надо увидать ощущением души; а в книге не вычитаешь, доколе не отверзутся душевные очи. Возложись на Господа; в терпении твоем стяжевай душу твою. Терпение подается верою, а вера зависит от произвола человеческого: потому что она естественное свойство нашего ума. Кто захочет, тот тотчас может ее иметь в нужной для него мере.