Том 8. Анна Каренина
Шрифт:
— Да, разумеется, — сказал Константин, вглядываясь в румянец, выступивший под выдающимися костями щек брата.
— И мы вот устраиваем артель слесарную, где все производство, и барыш, и, главное, орудия производства, все будет общее.
— Где же будет артель? — спросил Константин Левин.
— В селе Воздреме Казанской губернии.
— Да отчего же в селе? В селах, мне кажется, и так дела много. Зачем в селе слесарная артель?
— А затем, что мужики теперь такие же рабы, какими были прежде, и от этого-то
Константин Левин вздохнул, оглядывая в это время комнату, мрачную и грязную. Этот вздох, казалось, еще более раздражил Николая.
— Знаю ваши с Сергеем Иванычем аристократические воззрения. Знаю, что он все силы ума употребляет на то, чтобы оправдать существующее зло.
— Нет, да к чему ты говоришь о Сергее Иваныче? — проговорил, улыбаясь, Левин.
— Сергей Иваныч? А вот к чему! — вдруг при имени Сергея Ивановича вскрикнул Николай Левин, — вот к чему… Да что говорить? Только одно… Для чего ты приехал ко мне? Ты презираешь это, и прекрасно, и ступай с богом, ступай! — кричал он, вставая со стула, — и ступай, и ступай!
— Я не сколько не презираю, — робко сказал Константин Левин. — Я даже и не спорю.
В это время вернулась Марья Николаевна. Николай Левин сердито оглянулся на нее. Она быстро подошла к нему и что-то прошептала.
— Я нездоров, я раздражителен стал, — проговорил, успокаиваясь и тяжело дыша, Николай Левин, — и потом ты мне говоришь о Сергей Иваныче и его статье. Это такой вздор, такая фальшь, такое самообманыванье. Что может писать о справедливости человек, который ее не знает? Вы читали его статью? — обратился он к Крицкому, опять садясь к столу и сдвигая с него до половины насыпанные папиросы, чтоб опростать место.
— Я не читал, — мрачно сказал Крицкий, очевидно не хотевший вступать в разговор.
— Отчего? — с раздражением обратился теперь к Крицкому Николай Левин.
— Потому что не считаю нужным терять на это время.
— То есть, позвольте, почему ж вы знаете, что вы потеряете время? Многим статья эта недоступна, то есть выше их. Но я, другое дело, я вижу насквозь его мысли и знаю, почему это слабо.
Все замолчали. Крицкий медленно встал и взялся за шапку.
— Не хотите ужинать? Ну, прощайте. Завтра приходите со слесарем.
Только что Крицкий вышел, Николай Левин улыбнулся и подмигнул.
— Тоже плох, — проговорил он. — Ведь я вижу…
Но в это время Крицкий в дверях позвал его.
— Что еще нужно? — сказал он и вышел к нему в коридор. Оставшись один с Марьей Николаевной, Левин обратился к ней:
— А вы давно с братом? — сказал он ей.
— Да вот уж второй год. Здоровье их очень плохо стало. Пьют много, — сказала она.
— То есть как пьет?
— Водку пьют, а им вредно.
— А разве много? — прошептал
— Да, — сказала она, робко оглядываясь на дверь, в которой показался Николай Левин.
— О чем вы говорили? — сказал он, хмурясь и переводя испуганные глаза с одного на другого. — О чем?
— Ни о чем, — смутясь, отвечал Константин.
— А не хотите говорить, как хотите. Только нечего тебе с ней говорить. Она девка, а ты барин, — проговорил он, подергиваясь шеей.
— Ты, я ведь вижу, все понял и оценил и с сожалением относишься к моим заблуждениям, — заговорил он опять, возвышая голос.
— Николай Дмитрич, Николай Дмитрич, — прошептала опять Марья Николаевна, приближаясь к нему.
— Ну, хорошо, хорошо!.. Да что ж ужин? А, вот и он, — проговорил он, увидав лакея с подносом. — Сюда, сюда ставь, — проговорил он сердито и тотчас же взял водку, налил рюмку и жадно выпил. — Выпей, хочешь? — обратился он к брату, тотчас же повеселев. — Ну, будет о Сергее Иваныче. Я все-таки рад тебя видеть. Что там ни толкуй, а все не чужие. Ну, выпей же. Расскажи, что ты делаешь? — продолжал он, жадно пережевывая кусок хлеба и наливая другую рюмку. — Как ты живешь?
— Живу один в деревне, как жил прежде, занимаюсь хозяйством, — отвечал Константин, с ужасом вглядываясь в жадность, с которою брат его пил и ел, и стараясь скрыть свое внимание.
— Отчего ты не женишься?
— Не пришлось, — покраснев, отвечал Константин.
— Отчего? Мне — кончено! Я свою жизнь испортил. Это я сказал и скажу, что, если бы мне дали тогда мою часть, когда мне она нужна была, вся жизнь моя была бы другая.
lКонстантин Дмитрич поспешил отвести разговор.
— А ты знаешь, что твой Ванюшка у меня в Покровском конторщиком? — сказал он.
Николай дернул шеей и задумался.
— Да расскажи мне, что делается в Покровском? Что, дом все стоит, и березы, и наша классная? А Филипп-садовник, неужели жив? Как я помню беседку и диван! Да смотри же, ничего не переменяй в доме, но скорее женись и опять заведи то же, что было. Я тогда приеду к тебе, если твоя жена будет хорошая.
— Да приезжай теперь ко мне, — сказал Левин. — Как бы мы хорошо устроились!
— Я бы приехал к тебе, если бы знал, что не найду Сергея Иваныча.
— Ты его не найдешь. Я живу совершенно независимо от него.
— Да, но, как ни говори, ты должен выбрать между мною и им, — сказал он, робко глядя в глаза брату. Эта робость тронула Константина.
— Если хочешь знать всю мою исповедь в этом отношении, я скажу тебе, что в вашей ссоре с Сергеем Иванычем я не беру ни той, ни другой стороны. Вы оба неправы. Ты неправ более внешним образом, а он более внутренно.
— А, а! Ты понял это, ты понял это? — радостно закричал Николай.
— Но я, лично, если ты хочешь знать, больше дорожу дружбой с тобой, потому что…