Том 8. Помпадуры и помпадурши. История одного города

Салтыков-Щедрин Михаил Евграфович

…не что иное, как идиотство, не нашедшее себе границ. — После этих слов в тексте «Отеч. записок» и издания 1870 года следовало:

Несмотря, однако ж, на это откровение, страх исчезал лишь мало-помалу. Наслоенный веками, он опутал узами все умы, наполнил безнадежностью и колебаниями все сердца. Казалось, что и идиотству принадлежит какая-то роль в истории, что и за сквернословием стоит вековая сила, которую невозможно сразу устранить, не нанося ущерба сложившемуся строю жизни. Тем не менее сознание, что устранение необходимо, чувствовалось всеми, жило во всех сердцах… С первого взгляда, такое внезапное наитие сознания может показаться необъяснимым. Однако же, если мы пристальнее вглядимся даже в обыденную жизнь, то увидим, что и там факты подобного рода небеспримерны. Бывают случаи, что человек очень долго и терпеливо выслушивает всевозможные

сквернословия, и вдруг, в один момент ему делается тошно и невыносимо тоскливо. По внешности, кажется, что перелом произошел внезапно, но нет сомнения, что и ему предшествовала своего рода подготовительная работа, которая где-то незнаемо зрела, покуда, наконец, одно лишнее оглушение не распутало нитей ее. Дело умного оглушителя именно в том и состоит, чтобы угадать, в каком положении находится эта подготовительная работа, и оглушать лишь в той мере, в какой оглушаемый субъект представляется готовым к принятию оглушений. Но Угрюм-Бурчеев, как идиот и прохвост, конечно, ничего подобного не мог ни сообразить, ни соблюсти. Он глушил без всякого соображения с суммою прошедших оглушений и без всякого отношения к оглушениям будущим. Словом сказать, не соблюдал того, что на административном языке называется благоразумною экономией. Стало быть, очень возможно, что его оглушение было тем самым оглушением, которое проливало свет и на все предыдущие, и делало устранение их в будущем настоятельнейшею потребностью человеческого существа. Но, сверх того, у летописца встречается намек и на другое объяснение этой кажущейся внезапности: «Было, — говорит он, — множество молодых глуповцев, которые, незадолго перед тем, для учения, а также ради ратного дела, долгое время странствовали по чужим землям, а к тому времени возвратились в домы свои. И видевши иные порядки, невзлюбили порядков глуповских. И сделалось им жить в своем городе досадно «даже гнусно». Вот эти-то молодые глуповцы, по-видимому, и ускорили пробуждение общественного сознания…

«тетрадки… неизвестно куда утратились». — После этих слов в тексте «Отеч. записок» и издания 1870 года следовало:

Быть может, со временем они отыщутся, и тогда я, конечно, воспользуюсь ими, чтобы рассказать читателям во всей подробности историю этого замечательного проявления дурных страстей и неблагонадежных элементов; но теперь нахожусь…

Оправдательные документы

I. «Мысли о градоначальническом единомыслии, а также о градоначальническом единовластии и о прочем». — Впервые — ОЗ, 1869, № 1, стр. 314–318 (вып. в свет 12 января).

Сохранилась часть черновой рукописи (ИРЛИ).

II. «О благовидной всех градоначальников наружности» и III. «Устав о свойственном градоправителю добросердечии». — Впервые — ОЗ, 1870, № 3, стр. 223–227 (вып. в свет 16 марта).

Рукописи не сохранились.

До появления в «Истории одного города» сочинения «О необходимости административного единогласия, как противоядия таковому ж многогласию» и «О благовидной администратора наружности» бегло упоминаются Салтыковым в качестве «административных руководств» старого помпадура в главе «Старый кот на покое» (ОЗ, 1868, № 2, стр. 365; см. наст. том, стр. 33).

Необходимо, дабы между градоначальниками царствовало единомыслие. — «Проект: о введении единомыслия в России», оказавший несомненное влияние на «Мысли» Бородавкииа, опубликовал в 1863 году в «Современнике» еще один знаменитый «администратор» — Козьма Прутков.

Вору следует предоставить трепетать менее, нежели убийце; убийце же менее, нежели безбожному вольнодумцу. — Ср. с рассуждениями барона Плёрара (плаксы) в сказке Лабуле «Принц-собачка»: «Важные преступники, — сказал барон Плёрар, — те нечестивые люди, которые злоупотребляют своим испорченным умом, чтобы нападать на религию, нравственность, государя и его министров. Убийца губит одну жертву, памфлетист отравляет целое поколение» (ОЗ, 1868, № 2, стр. 383). Подробнее см. примечания Р. В. Иванова-Разумника в кн.: М. Е. Салтыков (Щедрин). Сочинения, т. I, М. — Л. 1926, стр. 615–616.

…о некоторых, якобы природных человеку, понятиях и правах, вытекающих из «естественного» равенства людей и, следовательно, несовместимых с существованием деспотической власти, во Франции накануне революции 1789 года писали Руссо, Монтескье и некоторые другие просветители, оказавшие

огромное воздействие на духовную жизнь Европы конца XVIII — начала XIX столетия. Вопросам строения мира особенно большое внимание уделяли французские «энциклопедисты» — создатели знаменитой «Энциклопедии, или Толкового словаря наук, искусств и ремесел» (1751–1780).

Для сего предлагаю кратко: 1) Учредить особливый воспитательный градоначальнический институт… — «…Нельзя не обратить внимания на окончание очерка, — писал об «идее» Бородавкина цензор H. E. Лебедев, — в котором автор уже положительно глумится над властью в предлагаемом им проекте учреждения для градоначальников особого воспитательного института, носящего на себе характер шутовского заведения, из которого, конечно, и могут только выйти шуты… Такое приложение сатиры автора к настоящему положению вещей, а не к прошедшему времени <…> не может быть оставлено без внимания со стороны цензуры» (В. Е. Евгеньев-Максимов. В тисках реакции, М. — Л. 1926, стр. 33).

…был прозван от обывателей одною из тощих фараоновых коров. — В «Библии» (Бытие, XLI, 1–6) рассказывается о приснившихся одному из египетских фараонов семи «худых видом и тощих плотью» коровах, которые съели семь «тучных плотью» коров и остались «так же худы видом, как и сначала». По разъяснению «толкователя снов» Иосифа, «семь тощих коров» предвещали Египту в будущем семь голодных лет.

Истинный сей рост — между 6-ю и 8-ю вершками. — Вершок —1/16 часть аршина, равного 711 миллиметрам. Когда при определении человеческого роста упоминались только «вершки», то предполагалось, что это вершки сверх двух аршин. Таким образом, по мнению Микаладзе, «идеальный» рост градоначальника — приблизительно 170–177 сантиметров.

…шишак, увенчанный перьями. — Ср. с описанием наряда кавалера ордена Св. Анны: «Кавалеры ордена Св. Анны имеют особое орденское одеяние… Одеяние сие составляют: а) Красная бархатная епанча… с золотым глазетовым крагеном и золотыми снурками и кистями, б) Суперверт серебряного глазета, с золотым галуном… в) Шляпа красного бархата с одним красным и двумя белыми страусовыми перьями…» и т. д. (Свод законов Российской империи, 1857, т. I, кн. IV, стр. 107–108. Подробнее см. в указанной выше статье И. Т. Ишенко). Любопытно отметить, что откровенной «мундироманией» увлекался и Александр II, который, по словам П. В. Долгорукова, в девять часов вечера «идет к императрице и пьет у нее чай. Если есть приглашенные на вечер, то он садится с ними играть в карты; если нет, то садится к особому столику, на коем приготовлены карандаши, кисти, краски и тушь, и занимается делом важным и полезным… рисованием новых форм мундиров, панталонов, киверов, касок и прочих русских государственных учреждений, на которые столь обильно его богатое поэтическое воображение» (П. В. Долгоруков. Петербургские очерки. Памфлеты эмигранта. 1860–1867, М. 1934, стр. 110).

— представлен мною к увольнению от должности. — После этих слов в журнальном тексте произведения и в издании 1870 года следовало:

Выполнение сего, однако ж, далеко не так легко, как это кажется с первого взгляда. Человеческие отношения разнообразны, а общество человеческое имеет в себе множество ступеней, весьма друг от друга отличных. Есть благородное дворянство, есть изворотливое купечество, есть расторопное мещанство, а о великом множестве разных сортов крестьянства даже помыслить страшно. Всякий из сих сортов людей имеет особливые наклонности, а потому и соблазнительности требует особливой же. Дабы войти в секретное сношение с крестьянкой, достаточно показать ей двугривенный; мещанка, сверх того, требует красного платка, а жена купца заговаривает о медали для своего мужа. Опытный администратор отнюдь не должен упускать из вида сих оттенков, ибо в противном случае он может впасть в ошибку и понести непосильные жертвы там, где можно ограничиться самою мелкою подачкою.

«Что тут и моего хоть капля меду есть…» — неточная цитата из басни И. А. Крылова о трудолюбивой пчеле («Орел и пчела»), довольной и своим малым вкладом в сооружение общих сот.

Из других редакций

«Прощаюсь, ангел мой, с тобою!»

Послесловие в первопечатной публикации рассказа (С, 1863, № 9).

«Здравствуя, милая, хорошая моя!»

Два фрагмента первопечатной публикации (С, 1864, № 1).