Том 8. Театральный роман (с иллюстрациями)
Шрифт:
— Милиция! Взять ее! — страшным голосом вскричала супруга Аркадия Аполлоновича.
А кот неожиданно подошел к рампе и вдруг рявкнул человеческим голосом на весь театр:
— Сеанс окончен! Маэстро, прошу марш!
И ополоумевший дирижер, сам не понимая, что он делает, взмахнул палочкой, и оркестр грянул залихватский, нелепый и неуместный марш, после чего уже все смешалось.
Видно было только, что к ложе Аркадия Аполлоновича спешит милиция, что в партере вскакивают и что
Глава 13
Явление героя
Погрозив Ивану пальцем, фигура прошептала:
— Т-сс!
Иван изумился и сел на кровати. Перед ним оказался вошедший с балкона человек, лет 38-ми примерно, худой и бритый, с висящим темным клоком волос и длинным острым носом.
Он повторил «т-сс!» и сел в кресло у Ивановой постели и запахнул свой больничный халат.
— Как же это вы сюда попали? — шепотом спросил Иван, повинуясь длинному, сухому пальцу, который продолжал грозить. — Ведь решетки-то на замках?
— Решетки на замках, — повторил гость, — но Прасковья Васильевна человек рассеянный. Я у нее связку ключей стащил и таким образом получил возможность и на балкон выходить, и даже, как видите, иногда навестить соседа. Итак, — сидим? — спросил он.
— Сидим, — ответил Иван, с любопытством всматриваясь в живые карие глаза пришельца.
— Но вы, надеюсь, не буйный? — вдруг спросил тот. — А то я не люблю драк, шума и всяких таких вещей.
Преображенный Иван мужественно признался:
— Вчера в ресторане я одному типу по морде засветил.
— Основание? — строго спросил гость.
— Да, признаться, без основания, — ответил Иван, конфузясь, — там буза вышла…
— Советую вам это бросить, — сказал гость, — вы перестаньте рукам волю давать. — И опять осведомился:
— Профессия?
— Поэт, — неохотно признался Иван.
Пришедший огорчился.
— Ой, как мне не везет, — воскликнул он, но тотчас спохватился, — извините, не обращайте внимания… А как ваша фамилия?
— Понырев.
— Ай, яй, яй, — сказал гость.
— А вам мои стихи не нравятся? — без всякой обиды спросил Иван.
— Ужасно не нравятся.
— А вы какие читали?
— Да никаких я не читал! — воскликнул нервно гость.
— А как же?.. — изумился Иван.
— Что как же? Как будто я других не читал! А эти, даю вам голову наотрез, такие же самые! Ну, будем откровенны, сознайтесь — ведь ужасные ваши стихи?
— Чудовищные! — внезапно смело и откровенно сказал Иван.
— Не пишите больше, — сказал пришедший умоляюще.
— Обещаю, — торжественно заявил Иван, — обещаю и клянусь!
Клятву скрепили рукопожатием.
—
— Из-за Понтия Пилата, — ответил Иван.
— Как? — воскликнул шепотом гость и даже привстал. — Потрясающее совпадение! Расскажите, умоляю!
Иван, почему-то испытывая полное доверие к неизвестному гостю, вначале скупо и робко, а потом все более расходясь, рассказал всю историю про Патриаршие пруды, причем испытал впервые полное удовлетворение.
Его слушатель не только не выразил ему недоверия, но, наоборот, пришел от рассказа в полный восторг. Он то и дело прерывал Ивана восклицаниями: «Ну, ну! Дальше, умоляю!.. не пропускайте ничего!»
Когда шел рассказ про Понтия Пилата, глаза у гостя разгорелись, как фонари. Однажды он потряс кулаком и вскричал шепотом:
— О, как я угадал! О, как я угадал!
Когда Иван дошел до описания ужасной смерти Мирцева, гость выразился так:
— Эх, жаль, что на месте Мирцева не было критика Латунского! Но продолжайте, умоляю!
Кот, садящийся в трамвай, привел в состояние веселья гостя. Он беззвучно хохотал, даже давился, сам себе грозил пальцем, восклицал: «Прелестно! Прелестно!»
Когда Иван, поощренный до крайности своим благодарным слушателем, честно и откровенно изложил историю в Грибоедове и дальнейшее, гость стал серьезен, затуманился, Ивана пожалел, но при этом сказал:
— Вы, голубчик мой, сами виноваты. Нельзя себя держать с ним столь развязно и, сказал бы, даже нагловато. Вот и поплатились! Ну, вам простительно, вы меня извините, вы — человек невежественный…
— Бесспорно, — согласился Иван.
— А Мирцеву я положительно удивляюсь. Как же так, все-таки, не узнать его?
— Кто же он такой? — со страхом и любопытством спросил Иван.
Гость сказал, что охотно объяснил бы это Ивану сразу и тут же, но не сделает этого только потому, что боится потрясти Ивана, а тот, как бы там ни было, психически явно ущербен.
— Но, ах, ах, — восклицал гость. — что бы я дал, чтобы быть на вашем месте! Ах, ах, — он даже по комнате заходил, восклицая, — ах, ах! Ведь это какой случай!
— А он действительно был тогда у Понтия Пилата? — спросил Иван, потирая лоб. — Мне, конечно, не верят, думают, что я сумасшедший.
— Стравинский первоклассный психиатр, — отозвался гость, — но здесь он совершил ошибку, приняв ваши рассказы за бред. Вы не сумасшедший, вы все это действительно видели и слышали, как и рассказываете, но то, что случилось на Патриарших, настолько необычно, бывает так редко, что, конечно, ошибка его извинительна.
— А может, этот с дырявым глазом сумасшедший?