Том 8. Вечный муж. Подросток
Шрифт:
— К Ламберту, — ответил я с не меньшею решимостью, смотря ему в глаза.
— Dolgorowky? — повторил он тем же тоном и тем же голосом.
— Нет, не Коровкин, — так же резко ответил я, расслышав ошибочно.
— Dolgorowky?! — почти прокричал, повторяя, длинный и надвигаясь на меня почти с угрозой. Товарищ его расхохотался.
— Он говорит Dolgorowky, a не Коровкин, — пояснил он мне. — Знаете, французы в «Journal des D'ebats» * часто коверкают русские фамилии…
— В «Ind'ependance» * ,— промычал длинный.
— …Ну всё равно и в «Ind'ependance». Долгорукого, например, пишут Dolgorowky — я сам читал, а В-ва всегда comte Wallonieff.
— Doboyny! — крикнул длинный.
— Да, вот тоже есть еще какой-то Doboyny; я сам читал, и мы оба смеялись: какая-то
— Извините, вы — господин Долгорукий?
— Да, я — Долгорукий, а вы почему знаете? Длинный вдруг шепнул что-то миловидному мальчику, тот нахмурился и сделал отрицательный жест; но длинный вдруг обратился ко мне:
— Monseigneur le prince, vous n'avez pas de rouble d'argent, pour nous, pas deux, mais un seul, voulez-vous? [80]
— Ах, какой ты скверный, — крикнул мальчик.
— Nous vous rendons, [81] — заключил длинный, грубо и неловко выговаривая французские слова.
80
Князь, у вас нет ли для нас рубля серебром, не двух, а одного, идет? (франц.).
81
Мы вам вернем (франц.).
— Он, знаете, — циник, — усмехнулся мне мальчик, — и вы думаете, что он не умеет по-французски? Он как парижанин говорит, а он только передразнивает русских, которым в обществе ужасно хочется вслух говорить между собою по-французски, а сами не умеют…
— Dans les wagons, [82] — пояснил длинный.
— Ну да, и в вагонах; ах, какой ты скучный! нечего пояснять-то. Вот тоже охота прикидываться дураком.
Я между тем вынул рубль и протянул длинному.
82
В вагонах (франц.).
— Nous vous rendons, — проговорил тот, спрятал рубль и, вдруг повернувшись к дверям, с совершенно неподвижным и серьезным лицом, принялся колотить в них концом своего огромного грубого сапога и, главное, без малейшего раздражения.
— Ах, опять ты подерешься с Ламбертом! — с беспокойством заметил мальчик. — Позвоните уж вы лучше!
Я позвонил, но длинный все-таки продолжал колотить сапогом.
— Ah, sacr'e… [83] — послышался вдруг голос Ламберта из-за дверей, и он быстро отпер.
83
А, проклятый… (франц.).
— Dites donc, voulez-vous que je vous casse la t^ete, mon ami! [84] — крикнул он длинному.
— Mon ami, voil`a Dolgorowky, l'autre mon ami, [85] — важно и серьезно проговорил длинный, в упор смотря на покрасневшего от злости Ламберта. Тот, лишь увидел меня, тотчас же как бы весь преобразился.
— Это ты, Аркадий! Наконец-то! Ну, так ты здоров же, здоров наконец?
Он схватил меня за руки, крепко сжимая их; одним словом, он был в таком искреннем восхищении, что мне мигом стало ужасно приятно, и я даже полюбил его.
84
Послушайте, друг мой, вы что, хотите, чтобы я проломил вам голову! (франц.).
85
Друг мой, вот Долгоровкий, другой мой друг (франц.).
— К тебе первому!
— Alphonsine! — закричал Ламберт. Та мигом выпрыгнула из-за ширм.
— Le voil`a! [86]
— C'est lui! [87] — воскликнула Альфонсина, всплеснув руками и
— Но-но-но, тубо! — крикнул он на нее, как на собачонку. — Видишь, Аркадий: нас сегодня несколько парней сговорились пообедать у татар. Я уж тебя не выпущу, поезжай с нами. Пообедаем; я этих тотчас же в шею — и тогда наболтаемся. Да входи, входи! Мы ведь сейчас и выходим, минутку только постоять…
86
Вот он! (франц.).
87
Это он! (франц.).
Я вошел и стал посреди той комнаты, оглядываясь и припоминая. Ламберт за ширмами наскоро переодевался. Длинный и его товарищ прошли тоже вслед за нами, несмотря на слова Ламберта. Мы все стояли.
— Mademoiselle Alphonsine, voulez-vous me baiser? [88] — промычал длинный.
— Mademoiselle Alphonsine, — подвинулся было младший, показывая ей галстучек, но она свирепо накинулась на обоих.
— Ah, le petit vilain! [89] — крикнула она младшему, — ne m'approchez pas, ne me salissez pas, et vous, le grand dadais, je vous flanque `a la porte tous les deux, savez-vous cela! [90]
88
Мадемуазель Альфонсина, поцелуйте меня (франц.).
89
А, гадкий мальчишка! (франц.).
90
Не подходите ко мне, вы меня запачкаете, и вы тоже, верзила; а то, знаете, я вас обоих тут же выставлю за дверь! (франц.).
Младший, несмотря на то что она презрительно и брезгливо от него отмахивалась, как бы в самом деле боясь об него запачкаться (чего я никак не понимал, потому что он был такой хорошенький и оказался так хорошо одет, когда сбросил шубу), — младший настойчиво стал просить ее повязать своему длинному другу галстух, а предварительно повязать ему чистые воротнички из Ламбертовых. Та чуть не кинулась бить их от негодования при таком предложении, но Ламберт, вслушавшись, крикнул ей из-за ширм, чтоб она не задерживала и сделала, что просят, «а то не отстанут», прибавил он, и Альфонсина мигом схватила воротничок и стала повязывать длинному галстух, без малейшей уже брезгливости. Тот, точно так же как на лестнице, вытянул перед ней шею, пока та повязывала.
— Mademoiselle Alphonsine, avez-vous vendu votre bologne? [91] — спросил он.
— Qu'est que ca, ma bologne? [92]
Младший объяснил, что «ma bologne» означает болонку.
— Tiens, quel est ce baragouin? [93]
— Je parle comme une dame russe sur les eaux min'erales, [94] — заметил le grand dadais, [95] всё еще с протянутой шеей.
91
Мадемуазель Альфонсина, вы продали вашу болонку? (искаж. франц.).
92
Что это такое, моя bologne? (франц.).
93
Что за страшный жаргон? (франц.).
94
Я говорю как русская дама на минеральных водах (искаж. франц.).
95
верзила (франц.).