Том 84. Полное собрание сочинений.

Толстой Лев Николаевич

622.

1894 г. Октября 20. Я. П.

Таня говорит, что написала это очень глупое письмо. Я не пытаюсь написать умнее, п[отому] ч[то] вот уже 3-й день физически здоров, но в знакомом мне состоянии апатии. Погода бодрящая, еду в Овсянниково. Лева видно пободрее. Это хорошо. Жалко, что он не хочет взять мою комнату, впрочем, воздуху мало. Грот как мало философ. Пишет,¹ что слышал, что мне царя очень жалко, и поэтому заключает, что он был очень прекрасный царь и что царствование его было прекрасное, полезное и т. п. Царствование было очень плохое, и тем более его жаль.

Я у маленькой Верки,² читая последнюю телеграмму о Государе, говорю:

Царь умирает, тебе жаль? Она говорит: нет, не жаль.

Приписка к письму T. Л. Толстой.

¹ В письме от 14 октября 1894 г.

² Дочь А. П. Деевой (р. 1891 г.).

623.

1894 г. Октября 24. Я. П.

Подтверждаю эти последние слова Тани о Леве, что и ему, и нам лучше будет, если он будет в доме. Мне очень хочется вам всем писать, но нынче не успею этого сделать, до завтра. Илюша мне был, к большой моей радости, очень мил, — добр очень, умильно добр.

Целую вас.

Л. Толстой.

Приписка к письму T. Л. Толстой.

624.

1894 г. Октября 25. Я. П.

25 Окт[ября].

Вчера возил письмо на Козловку и оттуда проехал в Овсянниково по делам Тани.¹ Мар[ья] Алек[сандровна] всё также здорова, и благодушно-тепло, чисто у нее, и она радостна. Оттуда проехал навстречу Михайле,² к[оторого] не было дома, до Басова. Встретил его и вернулся домой к 6-му часу. Маша всё еще лежала, но ей легче было. Я посидел у себя внизу, пописал, а потом мы целый вечер — я читал — читали Поланецких³ с большим удовольствием. Прекрасный писатель, благородный, умный и описывающий жизнь, правда, одних образованных классов во всей широте ее, а не одних нигилистов, фельдшериц и студентов, как наши.

По дороге в Козловку застал толпу мужиков, кот[орая] присягала⁴ священнику, кот[орый] стоял на крыльце и смело — не понимая того, что он делает — обманывал людей. Мне всегда это больно и страшно видеть. Тут же уж стояли казаки и охрана, кот[орые] выехали для проезда. Это видеть еще страшнее. Вообще при перемене царствования виднее вся та ложь, кот[орая] совершается, и больно и страшно видеть ее. Впрочем, манифест исключительно неприличен: «Россия сильна беспредельной преданностью к нам». — Нынче утром приехала Надя Иванова⁵ из Тулы. Маша звала ее, и привезли письма, и твое,⁶ Соня, к Тане. Спасибо, что пишешь, пиши почаще. — Хохлов пробыл здесь день. Я уговорил его ехать назад к отцу и взять от меня 3 р. на дорогу. Это стоило мне большого нравственного усилия. Вообще все разговоры с ним. Он решительно душевно-болен и очень жалок. Он, очевидно, хотел видеть Таню. Всё время он сидел внизу в библиотеке и Т[аню] не видел, но перед отъездом, вечером, он вошел наверх без меня, и, когда Маша вышла, Таня сказала ему: получили вы мои письма? Он: — нет. — Ну, так вы слышали, что говорила вам Маша; всё, что она говорила, — правда. Надеюсь, что вы берете назад свои слова? Это сказала Таня. Он — приходится. Он был очень сконфужен, но, по крайней мере, в этом отношении успокоился. Я всячески убеждал его поселиться у отца и там, отдохнув от той аскетической жизни, к[оторую] он ведет, — он в лаптях, во вшах, — избрать себе какое-нибудь дело, а, главное, сделать так, чтобы люди не боялись его, как теперь, а любили бы его, постараться быть полезным и приятным людям.—

Он слушается меня, когда я говорю ему, но потом опять — забывает. У него нет воли, — инициативы никакой.

Я эти дни писал одно письмо в английск[ие] газеты о том, что христианство не имеет целью разрушать существ[ующий] порядок и заменять его другим, а только спасение людей,⁷ и письмо баронессе Розен о том, нужно ли приводить в ясное сознание и выражать словами свои религиозные убеждения или не нужно.⁸ Оба кончил. Свое же изложение веры отложу пока. Всё хочется начать сначала и

иначе. Писем никак[их] дня три не получали, вероятно, читают. Я очень хорошо себя чувствую физически и нравственно. Девочки, мне кажется, тоже. Тебя, Соня, как и всё это последнее время, очень люблю. Пишу это письмо к тебе и к Леве вместе. Целую Леву и надеюсь скоро увидать.

На конверте: Москва. Хамовнический переулок, дом № 15. Софье Андреевне Толстой.

¹ У Т. Л. Толстой в Овсянникове была земля и усадьба.

² Кучер Михаил Филиппович Егоров.

³ «Семья Поланецких» — роман Генриха Сенкевича.

⁴ 20 октября умер Александр III. Присяга приносилась вступившему на престол Николаю II.

⁵ Надежда Павловна Иванова.

⁶ С почт. шт. «Москва. 23. X и 24. X», архив T. Л. Сухотиной.

⁷ В ответ на письмо Фойстера (Chas. N. Fayster) из Лондона от 9 сентября н. с.

⁸ Бар. Анна Германовна Розен.

625.

1894 г. Октября 31. Я. П.

Наших никого дома нет, и не знаю, писали ли они к тебе, поэт[ому] пишу.

Вчера приехал Миша Стах[ович], к[оторый] провожал от Орла тело Госуд[аря].¹ Он теперь у нас, и пошел с Т[аней] в мастерскую, Маша пошла с Над[ей] Ив[ановой] к Комарову.² У него больные, а я еду на Козловку. Вчера получили твое письмо.³ Я ничего никуда не пишу⁴ и весь поглощен своей работой. М[арья] А[лександровна] вчера приезжала к нам на санях. Нынче туман, и согнал весь снег. I hope,⁵ что твоя головн[ая] боль прошла и что Андр[юша] поправился. Леве я вчера писал.⁶

На обороте: Москва. Хамовники, 15. Софье Андреевне Толстой.

¹ Александр III умер в Ливадии, в Крыму.

² Сведений не имеется.

³ От 27 октября.

⁴ С. А. Толстая боялась газетных выступлений Толстого в связи со смертью Александра III.

⁵ [Надеюсь,]

⁶ См. т. 67.

626.

1894 г. Ноября 1. Я. П.

Таня написала мало Саше и Ване, так я припишу им. Саше припишу то, что письмо ее длинное очень мне понравилось, и я бы желал написать ей такое же, да не съумею.

Миша Стах[ович] был очень удивлен вышкой в саду,¹ он думал, что это катанье с гор. Аннушка всё время била Верку; так что у нее нет принципов; она и прежде била и теперь бьет. Маша ей говорит: за что ты ее бьешь, а она говорит: я не за то бью, что она того стоит, а самой станет скучно, и прибьешь. Это я шучу. Она не часто и не больно била. Мальчики деревенские катались по пруду и учитель с ними, а теперь пруд растаял, и катаются одни утки без коньков.

Ване. Я поймал 3-х крыс внизу, и одна защемила себе хвост, и хвост толще твоего пальца. И Маша с Надей Ивановой носили выпускать ее. И так боялись, что влезли на скамейку у Кузминского дома и там выпустили, а сами визжали. А я выпускал своих на прешпекте, и они прыгали так, что на аршин, и забивались под дерево. Мар[ья] Алекс[андровна] тоже выпускала крыс на Кавказе, и там Немец ей сказал, что эти крысы, как только их выпустят, прежде Мар[ьи] Алекс[андровны] дома будут. Но это неправда, я смотрел по следу, они в саду остались. А вчера Таня сказала, чтобы привезли барана из Овсянникова, п[отому] ч[то] все люди хотели мяса, и Стаховичу, и Наде Ив[ановой], и привезли барана и убили его.