Том 9. Хлеб. Разбойники. Рассказы
Шрифт:
— Да ты понимаешь, что говоришь-то?
— Да очень понимаю… Делать мне нечего здесь, вот и весь разговор. Осталось только что в Расею крупчатку отправлять… И это я устроил.
— Ну, а потом?
— А потом вы сами по себе, а я сам по себе.
— Как же это так будет, напримерно?
— Да уж так, как случится. Дадите мне что в отдел — спасибо, не дадите — тоже спасибо.
— Так, так, миленький… Своим умом хочешь жить.
Старик пожевал губами, посмотрел на сына прищуренными
— Ничего ты от меня, миленький, не получишь… Ни одного грошика, как есть. Вот, что на себе имеешь, то и твое.
— Покорно благодарю, родитель.
Больше отец и сын не проговорили ни одного слова. Для обоих было все ясно, как день. Галактион, впрочем, этого ожидал и вперед приготовился ко всему. Он настолько владел собой, что просмотрел с отцом все книги, отсчитался по разным статьям и дал несколько советов относительно мельницы.
— Завтра, то есть сегодня, я уеду, — прибавил он в заключение. — Если что вам понадобится, так напишите. Жена пока у вас поживет… ну, с неделю.
— А кто же ее кормить будет?
— Я пришлю денег из Суслона на прокорм, а за квартиру потом рассчитаюсь.
— За пять лет, миленький. Не забудь… По три целковых в месяц — сто восемьдесят рубликов.
— И это заплачу. Сейчас у меня ничего нет, а вышлю, как пришлю подводу за семьей.
Когда Галактион вышел, Михей Зотыч вздохнул и улыбнулся. Вот это так сын… Правильно пословица говорится: один сын — не сын, два сына — полсына, а три сына — сын. Так оно и выходит, как по-писаному. Да, хорош Галактион. Другого такого-то и не сыщешь.
«А денег я тебе все-таки не дам, — думал старик. — Сам наживай — не маленький!.. Помру, вам же все достанется. Ох, миленькие, с собой ничего не возьму!»
Вернувшись домой, Галактион почувствовал себя чужим в стенах, которые сам строил. О себе и о жене он не беспокоился, а вот что будет с детишками? У него даже сердце защемило при мысли о детях. Он больше других любил первую дочь Милочку, а старший сын был баловнем матери и дедушки. Младшая Катя росла как-то сама по себе, и никто не обращал на нее внимания.
— Ну, Серафима, собирайся в дорогу, — коротко объяснил Галактион жене.
— Через неделю я за тобой пришлю. Переезжаем в Заполье.
— Совсем?
— Совсем.
Серафима даже заплакала от радости и бросилась к мужу на шею. Ее заветною мечтой было переехать в Заполье, и эта мечта осуществилась. Она даже не спросила, почему они переезжают, как все здесь останется, — только бы уехать из деревни. Городская жизнь рисовалась ей в самых радужных красках.
Только на прощанье с отцом Галактион не выдержал. Он достал бумажник и все, что в нем было, передал отцу, а затем всю мелочь из кошелька. Михей Зотыч не поморщился
— Денежка счет любит, — бормотал старик.
У жены Галактион тоже не взял ни копейки, а заехал в Суслон к писарю и у него занял десять рублей. С этими деньгами он отправился начинать новую жизнь. На отца Галактион не сердился, потому что этого нужно было ожидать.
Анфуса Гавриловна обрадовалась и испугалась, когда увидала зятя. Она совсем не ждала гостя.
— Надолго ли, Галактион? — спрашивала расхлопотавшаяся старушка.
— А совсем, мамаша.
— Как совсем?
Галактион любил тещу, как родную мать, и рассказал ей все. Анфуса Гавриловна расплакалась, а потом обрадовалась, что зять будет жить вместе с ними. Главное — внучата будут тут же.
— Поживите пока с нами, а там видно будет, — говорила она, успокоившись после первых излияний. — Слава богу, свет не клином сошелся. Не пропадешь и без отцовских капиталов. Ох, через золото много напрасных слез льется! Тоже видывали достаточно всячины!
Харитона Артемьевича не было дома, — он уехал куда-то по делам в степь. Агния уже третий день гостила у Харитины. К вечеру она вернулась, и Галактион удивился, как она постарела за каких-нибудь два года. После выхода замуж Харитины у нее не осталось никакой надежды, — в Заполье редко старшие сестры выходили замуж после младших. Такой уж установился обычай. Агния, кажется, примирилась с своею участью христовой невесты и мало обращала на себя внимания. Не для кого было рядиться.
— Ну, а что зелье-то наше? — сурово спросила ее Анфуса Гавриловна, — она все больше и больше не любила Харитину.
— Ничего… Два новых платья заказала да соболий воротник велела переделать.
— Наказал меня господь дочкой, — жаловалась Анфуса Гавриловна зятю. — Полуштофова жена модница, а эта всех превзошла. Ох, плохо дело, Галактион!.. Не кончит она добром.
Вечером, когда уже подали самовар, неожиданно приехала Харитина. Она вошла, не раздеваясь, прямо в столовую, чтобы показать матери новый воротник. Галактион давно уже не видал ее и теперь был поражен. Харитина сделалась еще красивее, а в лице ее появилось такое уверенное, почти нахальное выражение.
— А, деревенская родня приехала! — здоровалась Харитина с гостем, по своему обыкновению глядя прямо ему в лицо. — Надолго ли?
— Не знаю, как поживется.
— Оставайся на святки. Будем веселиться напропалую.
— Это у тебя веселье только на уме, — оговорила мать. — У других на уме дело, а у тебя пустяки.
— Что же, мамаша, не всем умным быть.
— Да ты сядь, не таранти. Ох, не люблю я вот таких-то верченых! Точно сорока на колу.