Том четвертый. Сочинения 1857-1865
Шрифт:
Софья Александровна (сконфуженная). Будьте так добры, мсьё Набойкин, посмотрите, что там с maman делается?
Набойкин уходит.
Обтяжнов. Верно, мышка пробежала… ну, известно, сейчас нервы и все такое…
Князь Тараканов (в сторону). Ну нет, это не мышка, а голос Свистикова!
Общее неловкое молчание.
(Вслух.) Господа! нам когда-нибудь следует устроить для Софьи Александровны загородное катанье!
Обтяжнов. А что вы думаете! завтра же! зачем откладывать в долгий ящик!
Камаржинцев. Морозная ночь! Луна! Лихая тройка — c’est d'elicieux! [167]
Обтяжнов.
Набойкин (возвращаясь). Ничего; это Бобырев с Свистиковым разыгрались! Софья Александровна! Бобырев велел вам что-то сказать на ушко! (Наклоняется к ней и говорит тихо.) Николай пьян! Если возможно, поедемте лучше куда-нибудь в кабачок ужинать!
Софья Александровна. (с болезненной улыбкой). Это очень мило, что вы мне говорите! А впрочем, секрет за секрет! Мне тоже нужно сказать кое-что вам на ухо. (Говорит ему тихо.) Устройте это как-нибудь с Клаверовым, который, вероятно, сейчас придет… но какой стыд! (Вслух.) Pardon, messieurs, что мы тут секретничаем. Впрочем, тут и секрета нет: муж мой не совсем здоров, так его лечит Свистиков… друг его!
167
это восхитительно!
Князь Тараканов. А я надеялся, что буду иметь честь ближе познакомиться с Николаем Дмитричем.
Софья Алексадровна. Во всяком случае, не сегодня… Савва Семеныч! хоть бы вы спели что-нибудь! (В сторону.) Этот несносный Клаверов!
Обтяжнов. Я, Софья Александровна, знаю только одну песенку: «Вдоль по улице метелица метет», да и ту не пою, а только одним пальчиком на фортепьянах наигрываю!
Софья Александровна. Ну, и поиграйте!
В передней раздается звонок.
Насилу! Павел Николаич! потрудитесь отпереть! Это, наверное, Клаверов!
Набойкин уходит.
Посмотрим, какого-то он приведет с собой литератора!
Апрянин. Я недавно одного литератора на Невском встретил, Софья Александровна!
Софья Александровна. Ну, и что ж?
Апрянин. Ничего, одет прилично; впрочем, он очень скоро сел на извозчика и уехал.
Камаржинцев. Нынче у многих литераторов даже кареты собственные есть, Софья Александровна!
СЦЕНА VI
Те же и Клаверов.
Клаверов. Мне крайне досадно, Софья Александровна, что наш литератор оказался так дик, что ни за что на свете не согласился поехать в порядочный дом! Я его так у Донона и оставил… но вы мне позволите покатать вас?
Софья Александровна. К Донону? Я с удовольствием, mais demandez d’abord `a ces messieurs! [168]
Обтяжнов. Знаете что, Петр Сергеич, ведь нам тепло и у Софьи Александровны! Право, ваш литератор нас не интересует… да еще, может быть, он и насвистался там, в ожидании нашего приезда!
Клаверов. Ваша речь впереди, добрый старик! Я знаю, что вы приготовили Софье Александровне сюрприз, и сочувствую вам, но все-таки прежде всего надобно спросить о желании Софьи Александровны. Не правда ли, князь?
168
но спросите сначала у них!
Князь Тараканов.
Обтяжнов. Всегда-то вот вы так, Петр Сергеич! Сидели мы тут без вас, горя не ведаючи, так нет-таки, нужно было вам всех смутить!
Набойкин. Да ведь вы слышали, Савва Семеныч, что Николай Дмитрич не совсем здоров!
Софья Александровна. Messieurs! я помирю всех! Вы поезжайте к Донону, а я останусь дома и буду ужинать с Саввой Семенычем!
Обтяжнов (падая на колени). Царица! это будет счастливейшая минута в моей жизни!
Софья Александровна. При maman, Савва Семеныч, при maman!
Князь Тараканов. Нет, Савва Семеныч, позвольте вступиться и мне. Лишать целое общество наслаждения видеть Софью Александровну, затем только, что вы будете иметь удовольствие ужинать с нею при maman, — это никакими законами не допускается.
Клаверов. Итак, господа, к Донону! Софья Александровна! вы согласны?
Софья Александровна. Я согласна на все, что эти messieurs находят лучшим!
Обтяжнов. Воля ваша, а это, Петр Сергеич, грабеж!
За кулисами слышится сильный шум и крик Ольги Дмитриевны.
Свистиков (за кулисами). Вот когда я пропал! Воля ваша, а я убегу-с!
Софья Александровна (в сильном испуге). Allons-nous-en! allons-nous-en! [169]
СЦЕНА VII
Те же и Бобырев (совершенно пьяный).
Бобырев. Мое почтение, господа! Вы, кажется, увозите Софью Александровну с собой?., что ж… в трактир… камелии так и следует! Софья Александровна! вы d'ecollet'ee? [170] это недурно! (Увидев Апрянина и Камаржинцева.) Младенцы! вы-то что тут делаете?
169
Уйдемте! уйдемте!
170
декольтированы?
Князь Тараканов (в сторону). Так вот он, муж-то… impayable! [171]
Софья Александровна. Messieurs! Клаверов! да избавьте меня от этого человека! Maman! где же вы?
Бобырев. Maman не придет… у maman нервы страдают… да и к чему ей здесь быть? Ей ведь трактиры-то не в диковину… гусары… уланы…
Софья Александровна с ужасом смотрит на него.
Что ты на меня смотришь? ну да, ну да… гусары, уланы, вся кавалерия!
Клаверов. Ты, Бобырев, пьян!
171
уморителен!
Бобырев. Разумеется, пьян! а ты думаешь, я и не знаю, что пьян? Нет, ты лучше догадайся, зачем я напился?
Набойкин. Да ступай спать, Бобырев! (Хочет увести его.)
Бобырев. Не тронь меня, Набойкин! Ты дрянь! Шалимов пишет, что ты дрянь, и я с ним совершенно согласен! (Клаверову.) Так ты не догадываешься, Клаверов, зачем я напился пьян?
Клаверов презрительно пожимает плечами.
Да ты не пожимай плечами! я ведь сейчас и в порядок их приведу!
Софья Александровна слабо вскрикивает; князь Тараканов. Апрянин и Камаржинцев суетятся около нее.