Том II: Отряд
Шрифт:
Филип Тернан поднялся и подошел ближе, придерживаясь старческой рукой за край стола. С другой стороны его поддерживал под локоть епископ.
— Это правда. Я сам слышал их речи.
— Вы теперь можете совершить чудо, — настаивал Ла Марш, — как Дева Жанна совершила чудо для Франции. Вы должны стать Жанной д'Арк Бургундии. Вы не можете отрицать, что вам дано…
— Еще как могу, черт подери…
Ее взгляд нечаянно упал на лицо одного из слуг в белых камзолах, переглядывавшегося со стражником. На лицах обоих светилась обнаженная, отчаянная надежда, не прикрытая цинизмом.
— У-гy, — Аш вскинула
— Ваш долг…
— Не знаю никакого долга! Я — наемница, и все тут.
Аш гневно сверкала глазами, говорила, захлебываясь:
— Я не напрашивалась! Все это полная херня. Восемьсот человек — мой предел…
— В вашем распоряжении буду я сам и мои офицеры.
— Не нужны они мне! Ничего не выйдет! Какое мне дело до Дижона, до Бургундии?
Note72
Вольная интерпретация труднопереводимого места в тексте.
Голос де Ла Марша раскатился громом, словно над полем битвы:
— Хотите вы того, или нет, мы верим в вас, мадам!
— Ну а я вас об этом не просила!
Выкрикнув это, Аш смолкла, задыхаясь. Она увидела лицо могучего бургундца, и кричать расхотелось.
А Оливер де Ла Марш заговорил совсем тихо:
— Ты думаешь, девочка, мне хочется уступать тебе место? Я служил герцогу Карлу, когда тебя еще и на свете не было. Я видел, как он подписывал указ за указом, превращая Бургундию в лучшую из земель христианского мира — а теперь половина ее лежит под Оксоном, что делается во Фландрии, никому не ведомо, а в этих стенах едва наберется две тысячи человек. Мне трудно поверить, что кто-то лучше меня справится с обороной. Но еще труднее поверить, что не Бог послал тебя нам. Ты здесь, и станешь нашей хоругвью note 73 . Могу ли я возражать? Господь требует твоей службы.
Note73
В оригинале: «священное знамя святого Дениса».
Она дышала с трудом, но сумела подпустить в голос легкомысленного цинизма:
— Может требовать сколько угодно. Он мне еще не заплатил!
— Это не шутка!
— Верно, не шутка, — оказавшись за креслом Флоры, Аш остановилась и опустила ладони на плечи светловолосой женщины, ощутив под пальцами теплый бархат. — Это совсем не шутка.
— Тогда…
— Теперь послушайте меня, — тихо сказала Аш и подождала, пока негромкий голос дойдет до закованного в латы бургундца и заставит прислушаться. — Дело не в Бургундии. Дело в Флориан.
Плечи под ее руками вздрогнули.
Аш говорила:
— Не важно, оставим ли мы Дижон, не важно, перебьют ли вас до последнего человека, будет ли Бургундия завоевана визиготами. Только бы выжила Флориан. Пока она жива, Дикие Машины ни черта не могут сделать. А если она погибнет, о Бургундии можно не думать, потому что думать станет некому — не останется
— Мадам-капитан…
— У меня нет времени работать у вас героиней!
— Мадам Аш!..
— Да я и не единственная обладаю харизмой, — Аш ехидно ухмыльнулась. — Не вы ли — золотой идол всех турниров? Или — скажем, как насчет Антони де Ла Роша? Он обаятелен…
— Он во Фландрии, — угрюмо возразил де Ла Марш. — А вы здесь. Мадам, я не верю, что вы пойдете наперекор Господней воле!
— Вы меня не слушали!
Она уже готова была закричать, заорать в отчаянии — Флориан! — когда услышала рядом тихий голос Ансельма:
— Плохо подумала, девочка.
Он тяжело оперся широкой ладонью на подлокотник и поднялся на ноги. Латы зазвенели. Он машинально встряхнулся, укладывая пластины на места, и развернулся к Аш.
Роберт Ансельм ткнул пальцем за окно.
— Ты хочешь позаботиться о том, чтоб Флориан выжила. А что там творится, не забыла? Где сейчас безопаснее, чем под защитой всей бургундской армии, так ее перетак!
Аш уставилась на него:
— Иисус рыдает, Роберто!
— У него есть на то причины, мадонна.
Аш ударила кулаком о ладонь:
— Нет! — она развернулась кругом, рявкнула на Оливера де Ла Марша: — Не возьму я вашей армии! Мне надо думать, как вытащить Флору.
Ей было хорошо видно, как раздулись ноздри рыцаря, и с каким трудом он удержал в себе то, что собирался высказать.
— Вы не были в Карфагене, — уже мягче сказала Аш, — не видели Диких Машин…
— Она — наша герцогиня!
— Не в этом дело, глупец!
Антонио Анжелотти вскочил на ноги, одним движением оказавшись между Аш и де Ла Маршем. Аш невольно отступила на шаг, чувствуя комок в горле.
Анжелотти коснулся образка, висевшего на цепочке поверх раструба перчатки, и подчеркнуто оглянулся на Аш, ожидая разрешения говорить.
Она неохотно кивнула.
— Ваша милость, — обратился Анжелотти к епископу, минуя де Ла Марша. — Должна ли герцогиня непременно находиться в пределах бургундской территории?
Епископ — круглолицый смуглый человек с некоторыми чертами внешности, свойственными роду Валуа — опешил:
— Нелепые суеверия!
— Вот как? — Аш немедленно кинулась на защиту Анжелотти, не обращая внимания на грозно насупленные брови де Ла Марша. — Вот, значит, как! Я сама видела, как кое-кто превратил священное видение в кусок мяса с костями. И не вы ли уверяли меня, что это — ваша герцогиня? И после этого вы имеете наглость обвинять моего канонира в суеверии?
— Скажем, в некотором недомыслии, — епископ выпустил руку Филипа Тернана и поднес сложенные щепотью пальцы к полным выпяченным губам. — Как мог бы мой покойный брат Карл вести войны и дипломатические переговоры, не покидая пределов Бургундии?
— Ну… — Аш почувствовала, что краснеет. — У-гу, понятно. Раз вы говорите…
— Охота должна вестись на землях Бургундии, — епископ склонился перед Флориан, — и в довольно узкий промежуток времени. Если наша герцогиня, прошу прощения вашей милости, умрет сейчас за границами Бургундии, весть об этом не достигнет нас в срок, даже если город выдержит осаду. Без Охоты не будет нового герцога или герцогини, и тогда…
Он красноречиво пожал плечами, указывая глазами на яркое утреннее солнце за окном.