Томас Эдвард Лоуренс - биография
Шрифт:
Вообще военные действия в аравийской и сирийской пустынях приобрели в это время фантастический вид. Против турецких и германских войск здесь сражались орды диких, полуголых, разномастно вооруженных арабов, которых поддерживали бронеавтомобили и аэропланы англичан. Нигде и никогда, пожалуй, война технологическая не объединялась до такой степени с войной древней, священной, одушевленной религиозным пылом и чувством кровной мести. Вожди средневековых армий, передвигающиеся на "роллс-ройсах" и истребителях "бристоль"... Вооруженные пиками и кинжалами арабы,
Чтобы было понятно, почему Лоуренс стал культовой фигурой 20 - 30-х годов, нужно вспомнить и Первую мировую войну, на фоне которой протекли самые яркие годы его жизни.
Окопная бойня 1914 - 1918 годов, это массовое самоубийство богатейших европейских наций, осуществлявшееся на сравнительно небольшой территории севера Франции, северо-востока Италии и запада тогдашней Российской империи, кажется порой верхом механической бессмысленности. Сотни тысяч жизней уносили безымянные холмы и ложбины, за обладание которыми невиданные доселе армии вели многомесячные сражения. Когда война на сокрушение превратилась в войну на истощение, начался военный абсурд. Наступали, чтобы измотать противника. Оборонялись, чтобы разгромить. Успешные прорывы стали своеобразным "моветоном", ибо их последствия отыгрывались в первую очередь на победителе. Когда Брусилов в 1916 году совершил свой знаменитый прорыв на Юго-Западном фронте, в германском Генеральном штабе пришли к выводу, что потери, понесенные русскими армиями ради стокилометрового продвижения в Галиции и на Волыни, обернутся для России социальными катаклизмами. Действительно, Брусиловский прорыв надорвал русскую армию, только-только восстановленную после поражений 1915 года. А что произошло в феврале и октябре 1917-го, известно всем.
Техника уверенно проникла в армии, но это была еще не современная техника мгновенного действия, а тяжелая, неповоротливая, окопная техника, рассчитанная на планомерное массовое убийство. Спустя каких-то двадцать пять лет немецкие, английские, советские танковые дивизии и армии вернут в военные действия маневр, волю и полководческий гений. В Первую же мировую войну даже танки, собиравшиеся порой в невообразимые армады, были лишь подспорьем для неторопливого позиционного упорства.
Никто не сомневается во множестве случаев героизма и высокого самоотвержения, которыми была насыщена история этого окопного Армагеддона. Но позиционная война в Европе оставляла мало места воле, предприимчивости и гению. Техника обладает свойством подавлять волю.
Однако война велась не только в Европе. Бои шли и в немецких колониях, особенно многочисленных на Африканском континенте и в Азиатской Турции, чьи владения охватывали тогда большую часть Ближнего Востока. Здесь не было такого количества "пушечного мяса", зато ценился "человеческий материал" - воинский навык и самостоятельность в принятии решения.
Эта война героев сейчас полузабыта: действительно, главный нерв Первой мировой был не на ее героических окраинах. Успехи и неудачи на Африканском и Азиатском театрах если и оказывали влияние на Европу, то только психологическое. Однако после окончания войны героика окраин долгое время скрашивала усталость от бойни одних наций и разочарованность от поражений других. Именно поэтому Лоуренс был популярен в Англии не менее, если не более, чем Хейг(1). Он собрал в себе все лучшее, что человек способен увидеть в войне, он был живым протестом против того, что четыре года творилось в Европе.
Однако после войны странный союз средневекового Востока и английской технологии не мог существовать долго. Как только исчез общий враг, наступило время определяться со своими интересами. Может быть, поэтому через несколько лет после войны Лоуренс бросил должность политического советника Министерства иностранных дел Великобритании по Востоку и оставшуюся часть своей жизни посвятил технике. Конечно, в известной мере это было вызвано и разочарованием, которое ему довелось испытать. Идея обширной монархии ближневосточных арабов провалилась: Сирию получила Франция, Хиджаз, Иордания и Ирак стали государствами, чья самостоятельность была чисто формальной, - фактически на их территории власть находилась в руках Великобритании. Возможно, Лоуренс разочаровался и в своих друзьях. В одной из бесед с Уинстоном Черчиллем он сказал, что не считал и не считает серьезной идею всеарабского государства, проповедуемую им среди повстанцев.
– ------------------
(1) Хейг Дуглас (1861 - 1928) - командующий английскими экспедиционными войсками во Франции.
Как бы то ни было, в августе 1922 года Лоуренс под фамилией Росс вступил рядовым в Королевский воздушный флот. Эта беспокойная натура не терпела долгого пребывания на одном месте. Вскоре, теперь под фамилией Шоу, он вступает в танковый корпус. Затем снова оказывается в авиации, проведя три года (1926 - 1929) в Индии. Интересно, что слава его как разведчика и тайного агента была настолько высока, что, когда о пребывании Лоуренса под чужой фамилией на северо-западе Индостана стало известно прессе, поднялся международный скандал. Россу-Шоу-Лоуренсу пришлось вернуться в Англию.
Последним его увлечением стали скоростные катера, испытанием которых Лоуренс занялся в 1931 году. По выходе в отставку он собирался посвятить себя переводческой деятельности и даже создавал прозаическое переложение Гомера, однако преждевременная и странная смерть в 1935 году не дала ему попробовать себя на этом поприще. Читая то немногое, что вышло из-под его пера, об этом остается только жалеть.
В основу издания данной книги положен отредактированный перевод Я. Черняка (Лоуренс Т. Восстание в пустыне. М., 1929).
Р. Светлов
Цит. по: Лоуренс Аравийский. Семь столпов мудрости. СПб.: Азбука, 2001 сс.336-343