Томек на тропе войны
Шрифт:
Остаток ночи пробирались по обширным склонам горной цепи. На рассвете выбрались в прерию. Индейцы, как у них заведено, следовали гуськом, чтобы оставлять как можно меньше следов. Мелкой рысью двигались они на северо-восток. Через некоторое время отряд догнал двадцать пеших воинов, которые, по-видимому, раньше покинули затерянный каньон, выйдя другой дорогой. Теперь отряд насчитывал около сорока человек. Каждый всадник посадил на своего коня по одному из пеших воинов. Под двойной тяжестью лошади пошли медленнее.
Только к полудню исчезла из глаз горная цепь с характерной, знакомой Томеку вершиной Горы Знаков. Вокруг, насколько хватал глаз,
Индейцы спешились, привязали мустангов арканами и пустили пастись. Двадцать пеших воинов отошли от всадников в сторонку и уселись на земле широким кругом.
Томек и боцман подумали, что состоится какой-то совет. Но вскоре Черная Молния объяснил им причину остановки.
– В каньоне мы не можем держать много лошадей, там, прежде всего, нам приходиться заботиться о прокорме скота. А если нужны мустанги, мы пользуемся древним обычаем племен саксов и лисиц [48] , которые дарили друг другу мустангов во время военных походов.
48
Саксы и лисицы - индейские племена, обитавшие на западных берегах озер Мичиган и Верхнее (штат Висконсин).
– Разве саксы и лисицы перебрались в Нью-Мексико?
– спросил Томек.
– Я слышал, что они жили вблизи озера Мичиган.
– Ты не ошибаешься, Нах'тах ни йез'зи. Саксы и лисицы не переселились сюда, - пояснил Черная Молния.
– Тем не менее мы воспользовались их обычаями и обратились к нашим друзьям в резервации с просьбой подарить нам лошадей для похода. Воин получает коня так, что уже не должен за него расплачиваться с владельцем.
– Это как же?
– Обычай этот суровый и, как сказали бы белые, дикий, но достойный, чтобы его переняли все настоящие сыны этой земли. Сейчас мои братья удовлетворят твое любопытство, потому что к нам уже подъезжают владельцы мустангов.
Они подошли к кругу сидящих на земле индейцев, которые курили короткие трубки, не обращая внимания на приближающихся всадников.
Увидев сидящих на земле воинов, индейцы, подъезжавшие на мустангах, подогнали лошадей криком. Вскоре двадцать всадников на полном скаку, один за другим, стали окружать сидящих к ним спиной воинов. Всадники постепенно сужали круг, так что в конце стали мчаться вплотную к сидящим на земле. Когда кто-либо из всадников высматривал себе того, кому хотел подарить своего мустанга, он толстым длинным бичом ударял избранника по спине и мчался дальше, чтобы затем на следующим заходе ударить его еще раз, повторяя это до тех пор, пока не показалась кровь. Тогда он соскакивал с коня, вручал воину заменяющий уздечку аркан и говорил:
– Дарю тебе коня, но за это ты будешь носить на спине мой знак.
С этого момента индеец, получивший лошадь, становился ее владельцем, причем рана от ударов, полученных как плата за лошадь, не считалась позорной. Прежний владелец коня был доволен, что другой воин носит его "знак", так как это позволяло жертвователю хвастаться своим великодушием при удобных случаях.
Этот обычай назывался у индейцев "выкуриванием лошадей", потому что желающий иметь коня должен был спокойно курить трубку в то время, как на его спину опускался бич. Этим он показывал свое полное равнодушие к боли.
Вскоре все воины Черной Молнии получили
К радости Томека, оба вождя должны были вместе с ними отправиться в поход.
Прощание с владельцами лошадей не обошлось без традиционной "трубки мира". Поэтому прошло довольно много времени, прежде чем воины сели на мустангов и поскакали на юго-запад.
Ехали гуськом. Впереди - Черная Молния, Зоркий Глаз, Хитрый Лис, Томек и боцман. Опытный вождь, Черная Молния принял все меры предосторожности, необходимые на военной тропе.
В нескольких сотнях метров впереди отряда ехали два разведчика, обязанные внимательно следить за местностью и предупреждать главные силы о возможной опасности.
Пока что двигались без всяких препятствий. И только перед самым вечером разведчики доставили к вождю троих воинов, которые еще после первого совещания в затерянном каньоне были посланы на разведку в ранчо дона Педро. Всем не терпелось узнать, с чем они явились.
Томек и боцман остановились рядом с Черной Молнией.
– Откуда возвращаются мои краснокожие братья?
– спросил вождь.
– По твоему приказанию мы отправились в ранчо мексиканца дона Педро, - ответил один из разведчиков, которого звали из-за шрама на щеке "Порезанное Лицо".
– Какие же известия принесли мои братья?
– продолжал Черная Молния.
– Мы не смогли узнать, нападал ли дон Педро на шерифа Аллана. Его люди говорили нам, что со времени родео в Дугласе он не покидал своего ранчо, - ответил Порезанное Лицо.
– Мы не знаем также, находится ли в его доме Белая Роза. Но зато мы знаем, что кобылица Ниль'хи спрятана в специальном коррале, который у белых зовется "конюшня".
– Угх! Откуда мои братья узнали об этом? Может быть, видели кобылицу Ниль'хи?
– Мы не могли ее видеть, потому что корраль стерегут два метиса. Но мне рассказывал об этом знакомый пеон [49] , который видел, как Ниль'хи сбросила дона Педро с седла. С той поры ее не выводят из корраля, а хотят укротить голодом.
– Это похоже на этого негодяя!
– воскликнул боцман Новицкий.
– Значит он все-таки приложил свои грязные лапы к этому делу!
– Я был в этом уверен, как только Нах'тах ни йез'зи рассказал о том, что мексиканец хотел купить лошадь после родео, - добавил Черная Молния, и, обратившись к разведчику спросил: - А этот знакомый пеон ничего не слышал о Белой Розе?
49
Пеон - в Мексике и мексиканской части Южной Америки - рабочий, отрабатывающий долг хозяину, в большинстве случаев за арендованную землю.
– Нет, ничего о ней не знает. Пеонам запрещено входить в дом.
– Дом охраняется?
– Да, слуги дона Педро - все из племени пуэбло, и никого не впускают.
Черная Молния многозначительно взглянул на Томека и боцмана. Ведь шериф Аллан говорил о том, что нападение совершили индейцы племени пуэбло.
– Надо бы допросить мексиканца, - посоветовал боцман.
– Он, наверное, кое-что знает!
– Навестим дона Педро в его владении, - решил Черная Молния.
– Добром он, конечно, ничего не скажет. Человек это подлый и мстительный, - заметил Томек.