Томится душенька на зоне
Шрифт:
— Видишь, какая она у меня! — обращаясь к своей мисс, он стремительно приблизился к Евгении.
На этот раз ему все-таки удалось коснуться рукой ее спины. От расправы его спасло только то, что ее платье не открывало спину, хотя было ничуть не хуже, чем у гостьи. Евгения всего лишь ударила его по руке.
— Не у тебя!
— Пардон! У моего деда!
— Да, у твоего деда.
— Значит, все-таки выходишь за него замуж.
— Выхожу!
— Будешь моей мачехой?
Спутница Эдика стояла рядом с ним с безучастным видом и в позе
— Буду.
— И старика моего подговоришь, чтобы он в лес меня отвез, к волкам, да?
— Не дождешься.
— Не надо ля-ля… Думаешь, я не знаю, зачем ты замуж за него хочешь? Деньги его к рукам прибрать!..
— Ты зачем приехал? Деда с Новым годом поздравить? Или мне косточки промыть?
— Косточки промыть?! — нехорошо улыбнулся Эдик. — Я тебе промою косточки… И деда поздравить приехал. С Новым годом, да. Но чтобы он и старое не забывал. Чтобы вспомнил, кто ты такая…
— А ты помнишь? — не на шутку разозлилась Евгения.
— Я-то помню.
— А что бывает с теми, кто старое помянет? Я помню, что ты мне говорил…
— Что?
Боксом Евгения не занималась и кулаки не закаляла. Но удар тем не менее удался. Кулаком под глаз. Отбила руку, но порадовала душу.
— Ты что делаешь, сука? — взвыл Эдик.
— Кто старое помянет, тому в глаз… А за суку ты ответишь!
С неистовством одержимой девы она стремительно шагнула к нему. Банкир попятился, и его мисс, глупо захлопав глазками, подалась назад.
— Тварь уголовная! — заорал на Евгению Эдик. — Я правильно сделал, что… Тварь! Сука!..
Телохранителей у него под рукой не было — никто не пришел к нему на помощь. А сам он трус, подлый, мерзкий…
Евгения закрыла дверь на задвижку, когда он убрался. Она ждала, что банкир, воодушевленный поддержкой телохранителей, захочет взять реванш за поражение. Но нет, он сел в машину вместе со своей подружкой. А в доме после него остался висеть вопрос. «Я правильно сделал…» Что сделал он, какую гадость?.. Не договорил Эдик, запнулся. Неужели что-то против Евгении? Так это его стиль, он без пакостей не может.
Эдик уже уехал, когда появился проснувшийся Анатолий Данилович.
— Мне послышалось или здесь правда кто-то был? — сонно спросил он.
— Эдик приезжал, — недовольно сказала Евгения.
— Он тебя обижал? — внимательно посмотрел на нее старик.
— Скорее наоборот… Он спрашивал, выхожу я за вас замуж или нет?
— А ты что ему сказала?
— Сказала, что да, выхожу… Анатолий Данилович, я согласна стать твоей женой…
Она уже привыкла к мысли, что подлый Эдик в любой момент может сделать ей подножку. Но все же ей было страшно. Став женой Анатолия Даниловича, она получала хоть какую-то гарантию безопасности. Да и Никиту следовало бы проучить. Пусть он не думает, что ей без него нет жизни…
Руки у Таньки тряслись, как у законченного алкоголика с похмелья.
Джин презрительно ухмыльнулся. Обдолбленная Снегурочка, оригинально. Хотя, если разобраться, третий день нового года, снег на дворе и всеобщее похмелье. И вряд ли кого удивит Снегурка в маске Бабы-яги… Юрок придумал этот маскарад. И Джин его уроет, если он провалит дело…
А жертва уже дома. Приехала к родителям. Вся из себя, расфуфыренная. Но ничего, скоро кончится ее красота.
— Еще раз, что тебе надо делать? — спросил Юрок.
— Че, че? Через плечо! — хихикнула Танька.
Она попыталась снять уродливую маску, но Юрок поймал ее за палец, удержал руку.
— Не надо было ей дозу давать, — скривился Джин.
Похоже, поторопился Юрок. Зарядил бабу, и теперь ей все по барабану. Пока ломка не начнется. Вот когда это случится, из нее можно вить веревки. Но в кумаре она может конкретно затупить… Зря Юрок связался с наркоманкой. Надо было ему самому…
— Спокойно, дядя! — всколыхнулась девка. — Все путем!
— Я спрашиваю, что тебе надо делать? — Юрок взял ее за плечи, резко тряхнул.
— Че, че?.. На телку покажешь, я к ней подойду и в морду кислотой…
— И что ты за это получишь?
— Герыча, на пять вставок, — расплылась она в блаженной улыбке.
— А если не сделаешь?
— Да ладно, не сделаю… Все будет хоккей!
Джин нервно забарабанил пальцами по рулевому колесу. Не верил он в то, что наркоманка справится с заданием. Но и обратную скорость включать не решался…
Никогда Евгения не думала, что мама может быть циничной.
— А если он долго жить будет? — спросила она.
Этот вопрос, ну, может, немного в другой интерпретации, звучал уже не в первый раз. «Сколько у него инфарктов?», «Сколько ему осталось?», «А если он притворяется, что не жилец?..». Но ведь Евгения и сама нет-нет да и задавала себе примерно те же вопросы. Правда, ей хватало ума не искать ответы на них у других.
— Да пусть сколько хочет, столько и живет, — вымученно улыбнулась она. — В постель не тянет, подарки делает, деньги дает… Скоро судимость снимут, летом я в училище восстановлюсь, получу образование, поступлю в театр…
— Там и любовника себе найдешь.
— Мама!.. А может, и найду, — пожала плечами Евгения.
Она еще молодая, и жизнь продолжается. Может, по весне кровь так забурлит, что невозможно будет думать ни о чем другом, как о молодых и горячих…
— Может, все-таки передумаешь? — неуверенно спросила мама.