Томми и К°
Шрифт:
Мистер Джозеф Лавридж, сидевший у камина, поднялся. Лорд Маунт-Примроуз, стоявший у рояля, опустился на стул. Леди Мэри остановилась в дверях. Миссис Лавридж направилась ей навстречу.
— Позвольте представить вам моего супруга, — сказала миссис Лавридж. — Джои, дорогой, это леди Мэри Саттон. Я познакомилась с леди Мэри на днях у О'Мейерсов, и она была настолько мила, что приняла мое приглашение. Я забыла тебе об этом сообщить.
Мистер Лавридж сказал, что счастлив познакомиться; после чего он, несмотря на свою обычную разговорчивость, как в рот воды набрал. В гостиной воцарилось молчание.
До того момента Сомервиль являлся адвокатом без практики. Тот вечер стал
— Вы помните меня, леди Мэри? — сказал адвокат без практики. — Мы встречались пару лет тому назад и увлекательно беседовали. Меня зовут сэр Фрэнсис Болдуин.
Мгновение леди Мэри молчала, пытаясь что-то вспомнить. Леди Мэри была интересная, цветущая женщина лет сорока, с открытым, доброжелательным взглядом. Леди Мэри взглянула на лорда Гаррика, который что-то быстро говорил лорду Маунт-Примроузу, хотя тот его не слушал, а если бы и слушал, ничего бы не понял, так как лорд Гаррик, сам того не замечая, перешел с английского на шотландский. С него леди Мэри перевела свой взгляд на хозяйку, затем на хозяина.
Леди Мэри пожала руку, протянутую ей.
— Ах, конечно, — сказала леди Мэри, — какая я рассеянная! Ведь это же было в день моей собственной свадьбы! Прошу вас простить меня. Да, мы долго с вами беседовали. Теперь я вспоминаю.
Миссис Лавридж, чья старомодная учтивость являлась для нее предметом личной гордости, принялась знакомить леди Мэри со своими гостями и была несколько удивлена, что ее светлость, как оказалось, мало кого из них знала. Здороваясь с герцогом Уоррингтонским, ее светлость как-то странно улыбнулась. И лишь дочери герцога Уоррингтонского она заметила:
— Дорогая, вы так выросли с тех пор, как я видела вас в последний раз!
Как все и предполагали, приглашение к столу несколько задержалось.
За столом особого веселья не ощущалось. Джои рассказал всего одну историю; он рассказывал ее трижды, при этом дважды терял нить повествования. Лорд Маунт-Примроуз посыпал pate de foie gras [9] сахарной пудрой и ел его ложкой. Лорд Гаррик, выражаясь на смеси английского с шотландским, убеждал свою супругу перестать вести домашнее хозяйство, а лучше всего снять квартирку на Гауэр-стрит, поскольку, как он подчеркивал, это центральная улица. Там ей станут присылать обеды, и все проблемы будут решены. Поведение леди Александры показалось миссис Лавридж и вовсе неучтивым. Миссис Лавридж всегда отмечала в этой юной аристократке некоторую эксцентричность, но сегодня ее эксцентричность была прямо-таки несносна. То и дело леди Александра утыкалась лицом в салфетку и принималась трясти головой и раскачиваться, издавая странные, приглушенные звуки, как бы от нестерпимой физической боли. Миссис Лавридж вслух выразила надежду, что леди Александре не стало дурно, но леди Александра оказалась неспособной даже внятно ей ответить. Дважды за время обеда герцог Уоррингтонский вставал из-за стола и принимался расхаживать по комнате; и каждый раз на вопрос, не нужно ли ему чего-нибудь, герцог кротко отвечал, что ищет свою табакерку, и тут же снова садился. Казалось, единственным лицом, которое наслаждалось происходящим, была леди Мэри.
9
Паштет из гусиной печенки (франц.)
Дамы удалились наверх в гостиную. Нарушив долгое молчание, миссис Лавридж заметила вслух, дескать, как странно, что снизу из столовой
— Кажется, я наконец-то во всем разобрался, — провозгласил сэр Фрэнсис Болдуин. — Ну да, по-моему, теперь все безошибочно ясно. Она — дочь герцога Трурского, в пятьдесят третьем сочеталась законным браком с герцогом Уоррингтонским в церкви Святого Петра, Итон-Сквер. В пятьдесят пятом у нее родилась дочь, леди Грейс Александра Уорбертон Саттон, стало быть, девочке сейчас тринадцать лет. В шестьдесят третьем состоялся развод с герцогом Уоррингтонским. Насколько я понимаю, лорд Маунт-Примроуз приходится ей троюродным братом. Я же сочетался с ней законным браком в шестьдесят шестом в Гастингсе. На мой взгляд, более тесной семейной встречи мы и придумать не могли.
Воцарилось молчание; каждому сказать было особенно нечего. Дверь отворилась, и леди Александра (а попросту Томми) вошла в кабинет.
— Не пора ли вам, хотя бы частично, переместиться наверх? — сказала леди Александра.
— Я как раз подумывал, — произнес Джои, хозяин застолья, с грустной усмешкой, — не пора ли мне утопиться. Канал совсем рядом.
— Отложим это до завтра, — предложила Томми. — Я попросила ее светлость подбросить меня домой, и она пообещала это сделать. Эта женщина явно обладает чувством юмора. Подождите, пока я поговорю с ней.
Шестеро мужчин перешептывались, готовясь предложить некий совет, однако Томми в советах не нуждалась.
— Теперь отправляйтесь все наверх, — приказала Томми, — и постарайтесь быть полюбезнее. Она уезжает через четверть часа.
Шестеро притихших мужчин — впереди хозяин дома, в арьергарде оба супруга аристократки — устремились по лестнице наверх, при этом каждому казалось, что он вдвое потерял в весе. Шестеро притихших мужчин вошли в гостиную и расселись на стульях. Шестеро притихших мужчин пытались придумать, что бы такое сказать.
Мисс Рэмсботэм — как она после объясняла, пребывая в состоянии истерики, — подавляя клокочущие в груди звуки, подняла крышку рояля. Но единственное, что она могла вспомнить, была модная тогда в салонах песенка «Я зовусь Шампанским Чарли». Пятеро мужчин, лишь только она взяла последний аккорд, попросили ее сыграть еще. Мисс Рэмсботэм, еле владея истерически срывающимся голосом, пояснила, что, кроме этого мотива, никакого другого не знает. Четверо мужчин попросили ее снова сыграть тот же мотив. Мисс Рэмсботэм сыграла песенку второй раз, снабдив ее невольными вариациями.
Невозмутимый Уиллис возвестил, что прибыл экипаж леди Мэри. Компания, за исключением леди Мэри и хозяйки, с большим трудом сдержалась, чтобы не выразить бурный восторг. Леди Мэри поблагодарила миссис Лавридж за необыкновенно интересный вечер и предложила Томми поехать вместе с ней. Стоило леди Мэри уехать, как буйное веселье, опрометчивое по своей внезапности, овладело остальными гостями.
Спустя несколько дней экипаж леди Мэри снова подъехал к домику на Риджентс-Парк. По счастью, миссис Лавридж оказалась дома. Экипаж долго ожидал леди Мэри у дверей. После того как экипаж отъехал, миссис Лавридж заперлась одна в своей комнате. Младшая горничная сообщила кухаркам, что, проходя мимо двери, она различила звуки, выдававшие сильные чувства.