Томминокеры. Трилогия

Кинг Стивен

— Я знаю, что вы не понимаете. Но вы поймете. У нее были какие-то другие друзья, которые приедут?

— Да. Человек шесть или больше. Я сам собираюсь, выеду немного раньше, так что смогу поговорить с некоторыми людьми об этом деле. Ив кивнул.

— Я знаю об этом деле, — сказал он, — и я догадываюсь, что вы знаете обо мне. Или думаете, что знаете.

— Мистер Хиллман.

— Я разговаривал глупо, и не с теми людьми, и невпопад, — сказал Ив тем же спокойным голосом. — При иных обстоятельствах я обдумал бы это лучше, но я был выведен из равновесия. Один из моих внуков

потерялся. Другой в чем-то вроде комы.

— Да, я знаю.

— Я был в таком помрачении, что я не знал, схожу я с ума или уже сошел. Так или иначе я поболтал с некоторыми сиделками, а потом я приехал в Бангор и поговорил с репортером Брайтом. Я бьюсь об заклад, что вы слышали большую часть того, что я ему сказал.

— Мне кажется, вы считаете, что в деле об исчезновении Дэвида Брауна был какой-то заговор.

Ив с трудом удержался от смеха. Слово было одновременно странным и удачным. Он сам бы об этом никогда бы не подумал. О, заговор продолжается, отлично! Самый что ни на есть адский заговор.

— Да, сэр. Я считаю, что был заговор, и думаю, что эти три случая гораздо более взаимосвязаны, чем вы предполагаете — исчезновение моего внука, исчезновение тех двух полицейских и смерть Рут Маккосланд — такой же моей подруги, как и вашей.

Дуган выглядел несколько пораженным… и в первый раз взглянул обескураженно. Первый раз Ив ощущал, что Дуган в самом деле видал его, Иверетта Хиллмана, а не какого-то сумасшедшего старого пердуна, который ворвался сюда, чтобы пустить к черту часть его утреннего времени.

— Вероятно, будет лучше изложить мне суть того, что вы считаете, — сказал Дуган и вынул блокнот.

— Нет. Вы можете убрать блокнот назад. — Дуган молча смотрел на него в течение секунды. Он не спрятал блокнот, но положил карандаш.

— Брайт подумал, что я сумасшедший, и я не рассказал ему и половины того, что знал, — сказал Ив. — Так что я не намерен вам что-либо рассказывать. Но вот, что интересно: я думаю, что Дэвид все еще жив. Я не думаю, что он все еще в Хэвене, но считаю, что если я вернусь туда, я смогу набрести на мысль о том, где он находится.

А теперь у меня есть причины, и вполне основательные, как я считаю, полагать, что меня не очень-то хотят видеть в Хэвене. У меня есть причины думать, что если я вернусь туда под давлением обстоятельств, я, вероятнее всего, должен буду исчезнуть, как Дэвид Браун. Или со мной произойдет несчастный случай, как с Рут.

Лицо Буча Дугана изменилось.

— Я думаю, — сказал он, — что должен попросить объяснить все это, мистер Хиллман.

— Я не стану этого делать. Я не могу. Я знаю только то, что знаю, и верю только в то, во что верю, но у меня нет ни крупинки доказательств. Я знаю, какой чушью должны выглядеть мои слова, но если вы посмотрите мне в глаза, то поймете, по крайней мере, одно: я уверен в том, что говорю.

Дуган вздохнул.

— Мистер Хиллман, если бы вы занимались тем, чем я, то вы бы знали, насколько искренними выглядят подчас самые завзятые лгуны.

Ив начал что-то говорить, и Дуган покачал головой.

— Забудьте об этом. Дешевый ход. Мне удалось поспать только шесть часов с воскресной

ночи. Я становлюсь слишком стар для этих марафонов. Факт остается фактом, я верю, что вы не врете. Но вы лишь намекаете, все время ходите вокруг да около. Иногда люди делают так, когда они напуганы, но в основном они так поступают, когда им нечего сказать. Кроме того, у меня нет времени, чтобы вас уговаривать. Я ответил на ваши вопросы. Может быть, следовало бы лучше изложить свое дело.

— С удовольствием. Я пришел сюда по двум причинам, полицейский Дуган. Первая — удостовериться в том, что завтра в Хэвене собирается множество полицейских. Вероятность того, что случатся какие-то события, становится гораздо меньшей, когда вокруг куча полицейских, вы согласны со мной?

Дуган ничего не сказал, лишь посмотрел на Ива без всякого выражения.

— Вторая причина — рассказать вам, что я завтра также буду в Хэвене. Хотя я и не буду на похоронах Рут. Я собираюсь захватить с собой ракетницу. И если во время похорон вы или кто-то из ваших людей увидите ракету в небе, вы будете знать, что я свихнулся от этого безумия, в которое никто не верит. Вы пойдете за мной?

— Вы сказали, что возвращение в Хэвен может быть для вас, э… не совсем безболезненным, — Лицо Дугана было все еще бесстрастным, но это не имело значения. Ив понял, что он вернулся к своей первоначальной мысли, что Ив безумец.

— Я сказал, при давлении обстоятельств. При этих же обстоятельствах, я думаю, что смогу выйти сухим из воды. Рут любили в Хэвене — вот то, что, как мне кажется, я не должен был вам говорить. Большинство горожан придут, чтобы проститься с ней. Я не знаю, любят ли они ее все еще после того, как она умерла, но это не имеет значения. Как бы то ни было, они придут.

— Почему вы так выражаетесь? — спросил Дуган. — Или это еще одна из вещей, о которых вы не хотите говорить?

— Нет, я не имею этого в виду. Будет не правильно смотреться, если они не придут.

— Не правильно для кого?

— Для вас. Для других полицейских, которые были друзьями ее и ее мужа. Для политиков из Комитета Демократической партии. Меня не удивит, если Конгрессмен Бреннан пришлет кого-нибудь из Огасты, она очень много сделала для него, когда он выставлял свою кандидатуру в Вашингтоне. Ведь ее знали не только в округе, и с этим им тоже приходится считаться. Я надеюсь, что они, устраивая хорошее шоу, будут так заняты тем, чтобы все выглядело должным образом, что даже и не узнают, что я в Хэвене.

Буч Дуган скрестил руки на груди. Вначале Дуган тешил себя фантазиями о том, что Дэвид Брайт, который обычно аккуратно интерпретировал человеческое поведение, на этот раз ошибся. Хиллман был настолько в здравом рассудке, насколько и он сам. Теперь он был обеспокоен не потому, что Хиллман был слегка не в своем уме, но потому что оказался сумасшедшим в самом деле. И все же было что-то странно убедительное в спокойном, уверенном голосе старика и его постоянном пристальном взгляде.

— Вы говорите так, как будто все в Хэвене в чем-то замешаны, — сказал Дуган, — а я считаю, что это невозможно. И хочу, чтобы вы знали это.