Томминокеры. Трилогия

Кинг Стивен

Бобби надела ее и с первого раза не правильно застегнула пуговицы, так что одна половинка свешивалась ниже другой. Застегивая ее заново, она посмотрела на свои раскопки — сейчас этот термин как нельзя более подходил к тому, что она делала. Ее воспоминания о том, как она провела последние четыре с половиной часа, ковыряясь здесь, равно и когда она повесила блузку на куст, были туманны и прерывисты. Это не были воспоминания. Это были их обрывки.

Но сейчас, взглянув на результаты своего труда, она почувствовала благоговейный трепет и страх… и все возрастающее восхищение.

Чем бы это ни было,

оно было огромным. Не просто большим, но огромным.

Лопата, заступ и лом лежали на расстоянии друг от друга вдоль 15-футовой канавы, прорытой в лесной земле. На равных интервалах были расположены аккуратные кучки земли и нагромождения камней, вывернутых из земли. Начиная от этой канавы глубиной 4 фута и с того самого места, где Андерсон споткнулась о 3 дюйма выступающего из земли серого металла, был виден край какого-то невообразимо большого предмета. Серый металл… Какой-то предмет…

Вы вправе ожидать чего-то большего, необычного от писателя, чем это описание, — думала Роберта, отирая испарину со лба, но с этой минуты она не была уверена, что металл является сталью. Теперь ей казалось, что это какой-то более редкий сплав — бериллий либо магний, — но, отставив вопрос о химическом составе, она не имела представления, что же это такое.

Она стала расстегивать джинсы, чтобы заправить блузку, и остановилась: брюки насквозь пропитались кровью.

Боже. Господи Боже. Это же не месячные. Это же Ниагарский водопад.

Она вдруг испугалась, испугалась не на шутку, и тут же приказала себе не быть идиоткой. Она вошла в состояние забытья и выкопала такую яму, какой гордились бы 4 здоровых мужика… она, слабая женщина, по силе 1/25 или 1/30 от них. Вполне естественно, месячные стали сильнее. Все было в порядке — слава Богу, что ее не скрутили такие же сильные, как излияния, боли.

— О, какие мы сегодня романтичные, Бобби, — подумала она и коротко жестко рассмеялась.

Все, что ей было нужно сейчас, — это хорошенько отмыться: душ и смена белья как раз будут кстати. Осталась лишь одна небольшая проблемка в неоднозначном, озадачивающем мире, ведь так? Так. И никаких больших проблем.

Она снова застегнула штаны, не заправляя блузку — зачем пачкать и ее, хотя, видит Бог, она была и не от Диора. Ощущение липкой влажности внизу живота при движении заставляло ее морщиться. Боже мой, до чего необходимо помыться. Как можно быстрее.

Ни вместо того, чтобы подняться по склону до тропинки, она направилась обратно к предмету в земле, притягиваемая им. Питер опять взвыл, и мурашки пробежали опять. Питер, заткнись ради всего святого! Раньше она никогда не кричала на пса — не кричала по-настоящему, — но проклятая собачонка подталкивала ее к восприятию себя как объекта для исследования. Условный рефлекс — гусиная кожа на собачий вой вместо выделения слюны на звонок, но принцип один.

Стоя у своей находки, она забыла о Питере и в изумлении разглядывала ее. Через некоторое время Бобби протянула руку и дотронулась до предмета. И опять почувствовала эту волнующую вибрацию — она прошла через ее руки, а затем исчезла. В это мгновение ей показалось, что она дотрагивается до корпуса какой-то очень мощной машины. Металл был таким гладким, что казался намазанным жиром, и складывалось впечатление, что его

следы должны остаться на руках.

Женщина сжала кулак и легонько ударила суставами пальцев по предмету. Он отозвался неясным глухим звуком, похожим на звук, издаваемый при ударе кулаком по толстому обрубку красного дерева. Немного помедлив, она достала из кармана отвертку и виновато, как вандал, провела острием по металлической поверхности. Металл даже не поцарапался.

Андерсон заметила еще кое-что, но это могло оказаться оптическим обманом. Во-первых, металл, казалось, утолщался сверху к тем краям, которые уходили под землю. Во-вторых, верхняя обнажившаяся часть казалась слегка закругленной. И обе эти вещи — если они были верны — побуждали к мысли, одновременно удивительной, нелепой, ужасающей, невероятной… в то же время обладающей конкретной сумасшедшей логикой.

Она пробежала пальцами по гладкой поверхности металла и отступила. Какого дьявола она оглаживает эту забытую богом вещь, в то время как из нее по ногам хлещет кровь? Но нелады с месячными станут волновать ее в последнюю очередь, если то, о чем она начала догадываться, окажется правдой.

Лучше позови кого-нибудь. Бобби. Прямо сейчас.

Я позову Джима. Когда он вернется.

Точно. Позови поэта. Великолепно. Тогда можешь обратиться и к ее святейшеству Луне. А, может, и к Эдварду Горею и Гэхену Уилсону, чтобы они запечатлели все на холсте. И пригласи парочку-другую поп-групп, и мы устроим здесь настоящий долбанный Вудсток-1988. Уймись, Бобби. Вызови полицию.

Нет. Сначала я хочу поговорить с Джимом. Хочу увидеть его. Рассказать ему обо всем. А пока я еще немного покопаю здесь.

Это может оказаться опасным.

Да. Не только может, но является опасным — разве она не почувствовала это? Разве Питер не почувствовал это? Было кое-что еще. Спускаясь по склону от тропинки сегодня утром, она буквально наступила на дохлого бурундука. И хотя запах, который ударил ей в нос, свидетельствовал, что зверек мертв по крайней мере уже два дня, мухи вокруг него не вились. Не было вообще никаких мух, и Андерсон просто не могла припомнить подобное. Она не нашла никаких указаний на то, что убило зверька, но предполагать, что та вещь в земле имела к этому какое-то отношение, было совсем дурацкой идеей. Зверек, вероятно, попробовал отравленной приманки на фермерских угодьях и вернулся в лес умирать.

Иди домой. Поменяй белье. Ты вся в крови и плохо пахнешь.

Она отступила от той вещи в земле, повернулась и стала карабкаться по склону обратно на тропинку, где Питер неуклюже прыгнул на нее и стал с готовностью, граничащей с патетикой, вылизывать ей руки. Еще год назад он обязательно ткнулся бы носом ей между ног, привлеченный запахом. Но не сейчас. Сейчас он был способен лишь дрожать.

— Ты сам виноват, — сказала Андерсон, — я велела тебе остаться дома. — И все же она была рада, что Питер прибежал. Если бы не он, Андерсон продолжала бы копать и до ночи… а мысль, что пришлось бы остаться в сумерках рядом с этой громадиной… ей не нравилась. С тропинки она оглянулась. Высота давала ей более полное представление о предмете. Он под углом выступал из-под земли. И первое впечатление о том, что его верхняя часть закруглялась, подтвердилось.