Тонгор. Черный ястреб
Шрифт:
Широко раскрыв пасть, тварь, с которой капала грязь, повернулась к Юлэйле, замершей от ужаса. Девушка словно в землю вросла. Арктический холод, исходивший от извивающегося тела похожей на червя твари, охладил ее плоть, заставил медленнее течь кровь. Неожиданным резким движением Юлэйла отшвырнула то, что по какой-то причине до сих пор таскала с собой лампу.
Крышка слетела, когда лампа ударилась в чудовищного червя. Тут же бледно-желтое масло потекло вниз по телу твари. Часть его, разбрызгавшись, попала во влажную пасть чудовища.
Тонгор повернулся и, схватив горшок с углями,
Горящие угли высыпались на тело чудовища. Несколько углей тварь проглотила.
И тут червь неожиданно изогнулся, издав высокое, режущее слух шипение, напоминающее крик боли. Заклубившийся пар окутал тварь, закрутившую головой в разные стороны.
Огонь вспыхнул, когда угли коснулись масла, разлившегося из лампы. Белый червь в страшных мучениях заметался в языках пламени. Возможно, впервые за неизмеримые эпохи своей жизни Демон Снегов почувствовал на своей мягкой ледяной шкуре прикосновение пурпурного огня.
И питаясь в агонии, червь нырнул назад в яму. Он исчез из виду, но Юлэйла и Тонгор еще долго слышали его пронзительные, визгливые крики. Земля дрожала от чудовищных конвульсий ледяной твари.
Маслянистый черный дым стал подниматься из раскрытого зева ямы.
Тонгор подвинул каменную плиту, уложив ее на место, так что она снова полностью закрыла яму.
Солнечные лучи коснулись знаков, глубоко пpopeзанных в камне, и те засверкали, предупреждая прохожих, грозя любопытным неведомой силой.
— Оно… мертво? — пробормотала Юлэйла, пытаясь унять дрожь в руках.
— Один Горм знает, — усмехнулся Тонгор. — Но мертвое или живое, оно не сумеет сдвинуть этот камень. Эти знаки удержат тварь в яме, подальше от нас. Вудем надеяться, что в эти края никогда больше не забредут люди, жаждущие золота настолько, что, не зная значения иероглифов, попробует сдвинуть эту плиту.
Весь день путешественники спускались по великому Ущелью Йомсгарда, которое рассекло надвое могучую стену гор, а теперь, когда день угас на западном горизонте, они увидели цель своего путешествия.
Горы Моммара закрывали горизонт у них за спиной огромной каменной стеной, отгораживая весь мир от бесплодных северных земель — Эобара, где жили валькары и многие другие племена и кланы, влачившие жалкую жизнь в королевствах зимних ветров.
Перед путниками открылась дорога, которая должна была привести их в теплые земли Дакшина, где царило вечное лето. Там по утрам занавес тумана ложится на сочные луга и густые джунгли. А еще дальше — первые лучи солнца красят в золото башни Катула и Патанги — двух приморских городов. Там они сверкают в водах великого залива и искрятся на изогнутых лентах рек, которые сквозь джунгли бегут к морю.
Для Тонгора дорога вниз с холодных пустынь крайнего Севера оказалась долгой и утомительной. Через снежные равнины, через огромное плато, гигантские ледники и достающие до неба горы пришлось перебраться ему. Но наконец он достиг золотого юга. Там, среди пристаней и кораблей, в бараках наемников или в палатах королей, среди зеленых ферм или на шумных базарах, он непременно найдет занятие для своих внимательных глаз и сильных мускулов, крепких рук и отважного сердца.
Тонгор чувствовал большое желание испытать судьбу. Теперь он был не один, и сердце его трепетало от осознания этого. Вместе с Юлэйлой встретит он то, что уготовила ему судьба. Девушка, возможно поняв его мысли, улыбнулась ему, и ее рука скользнула в руку варвара.
Взявшись за руки, бок о бок, шли Тонгор и Юлэйла на юг.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Весь день каши мечи пили
Кровь красную, как вино, кровь крепкую, как вино!
Сегодня в красных залах ада
Мы будем пировать с врагами и друзьями.
Тонгор увернулся от тяжелого кубка, который пролетел у него над головой, со звоном ударился о стену и обрызгал холодным вином лицо и обнаженную грудь. Тонгор невозмутимо поморгал, для того чтобы удалить из глаз едкую жидкость.
Йелед Малкх, отар, бросивший кубок, запрокинул голову и захохотал.
— Вот так знать Турдиса обращается с бездарной собакой-наемником! — сказал он, ухмыляясь, своим товарищам. Они поддержали его смех.
— Жалко хорошего вина из сарна, — остроумно заметил кто-то. — Его питье — дешевый эль северян!
Йелед Малкх пожал плечами:
— Представляете, этот подлец осмелился просить денег, которые он выиграл в споре, — и у отара его собственной сотни!
Холодное сарновое вино стекало по могучей груди Тонгора. Он по-прежнему молча глядел на офицера. Смуглое, загорелое лицо не имело никакого выражения, но те, кто знал этого воина, могли бы заметить холодный блеск в этих странных золотистых глазах молчаливого варвара с севера Лемурии. Тонгор стер ладонью с лица вино, откинув назад длинную гриву черных волос. Затем он обратился к Йеледу Малкху:
— Значит, ты отказываешься платить?
— Да, отказываюсь! Зампф в красной сбруе вполне мог выиграть, если бы этот придурок Вар Тайас не управлял им так бездарно. Меня обманули!
Тонгор кивнул:
— Ладно, отар, я забираю назад свою просьбу. Более того, я даже отплачу тебе за кубок вина, потраченный на собаку-наемника, который действительно, как сказал твой друг, больше привык к некрепкому элю северян, чем к надушенной блевотине, которую вы в Турдисе зовете сарном.
В то время пока группа офицеров стояла разинув рот от удивления, огромный валькар подошел к отару, поднял его, перевернул вверх ногами и погрузил голову в большой бронзовый чан с вином. Тонгор держал голову отара в вине, не обращая внимания на то, что тот извивался и дрыгал ногами. Когда северянин отпустил офицера, Йелед Малкх тяжело повалился на стол, бледный, весь в вине, жадно ловя ртом воздух.