Тонгор. Черный ястреб
Шрифт:
Этим человеком в черном был не кто иной, как Зандар Занд — вор из Тсаргола. Выброшенный вверх, когда похищенный им воллер врезался в гору, вор все это время пролежал на карнизе, оглушенный, без сознания. Но он успел вовремя прийти в себя, чтобы понять всю опасность своего положения. Случай, принесший к его уступу воллер Тонгора, оказался желанной удачей.
Зандар Занд, не теряя времени, перебрался через поручни палубы и взялся за штурвал. Разблокировав управление, он запустил винты, уводя воздушный корабль прочь от опасной горы.
Он так и не заметил Тонгора, распластавшегося на карнизе далеко внизу. Вор посчитал,
Хотя Зандар Занд и не видел Тонгора, валькар отлично разглядел похитителя и понял, почему его судно описало широкую дугу. В могучее сердце Тонгора прокралось отчаяние. Он узнал мерзавца унесшего его королеву несколько часов назад из далекой Патанги, а нынче он узнал и его корабль.
Но самое гловное состояло в том, что теперь Тонгор точно знал фигура, упавшая вниз, в темную бездну, его возлюбленная!
Значит, Соомия наверняка погибла. Ни один смертный не смог бы пережить падение с подобной высоты.
Отупело, с болью в сердце смотрел усталый валькар, как его воллер скользит вновь по затянутому тучами темному небу и, постепенно уменьшаясь, исчезает из виду.
Теперь Тонгор остался один и без всякой надежды.
Внезапно к вою ветра присоединился звук крошащегося камня!
Тонгор почувствовал, как скала под его ногами шевельнулась.
Кровь застыла у него в жилах. Узкий каменный выступ, на котором он стоял, начал.., подаваться под тяжестью тела варвара.
Тонгор затаил дыхание в надежде, что никаких дальнейших изменений не случится. Но судьба опять посмеялась над ним.
Раздался зловещий скрежет камня о камень. Снова он почувствовал, как скала дрогнула под ногами. Пальцы заскользили по гладкой стене.
Посмотрев вниз, Тонгор увидел, как из-под ног, крутясь, улетают камешки в черную бездну. За ними последовала струйка пыли, и холодный ветер донес до его напряженного слуха удары каменных обломков далеко внизу.
Тонгор яростно стиснул зубы. Он знал, что смерть близка — возможно, ему осталось жить всего ничего. Узкий карниз у него под ногами мог обвалиться в любой момент, и Тонгор ничем не мог этому помешать. Вся его сила, смелость и воинское умение оказались бесполезными. Его жизнь отмеряла последние мгновения… А потом — в черные глубины далеко внизу. Там он присоединится к окровавленному телу любимой Соомии.
Но Тонгор не назывался бы Тонгором, если бы покорно уступил превосходящей силе. В течение всей своей трудной, насыщенной опасностями жизни он не раз оказывался в безвыходном положении, где единственно разумным решением было бы отступить.
Но никогда раньше он этого не делал. Тонгор всегда бросался в самую пасть опасности в безумной попытке бросить вызов Судьбе и вырвать свою жизнь из клыков смерти. Он твердо решил поступить так и сейчас. Чем дожидаться, когда карниз рухнет и полетит в бездну, стоит прыгнуть с утеса, погибнув по собственной воле, каким бы глупым и отчаянным ни выглядел этот поступок.
Собрав все свои силы, раскачиваясь на самом краю гибели, Тонгор в последний раз прошептал имя своей жены…
А потом прыгнул в зияющую пустоту.
ШАНГОТ ИЗ НАРОДА КОЧЕВНИКОВ
Мы — путники
Над гордыми просторами звучит
О том, как в бесконечном, поднебесье
Дракон в закат рубиновый летит,
О том, как опускаются туманы
И травы клонит ветер до земли,
О том, как бродят наши караваны
В степях бескрайних словно корабли…
Весь день Шангот охотился на крупного зульфара. Он выгнал могучего зверя из зарослей камыша возле безымянной реки, но страшный лемурийский кабан напал на него с такой стремительностью, что воину удалось метнуть лишь один из дротиков, которые носил в колчане за плечами. Легкое копье вонзилось свирепому старому зульфару в лохматый бок, вместо того чтобы проколоть его маленькое злое сердце. Может быть, это еще один знак немилости Богов?
Если дело обстояло именно так, то Шангот мог обезвредить черное предзнаменование, лишь убив раненого зульфара. И поэтому он отправился следом за ним легким пружинистым шагом, глотавшим пустые просторы бездорожной равнины.
Кабан убежал на запад — уж это-то можно было с легкостью вычислить по примятым камышам и взрытой копытами земле.
Позже, когда степная трава поредела, переходя в давно высохшее болото, след взбешенного убегающего животного почти исчез. К счастью, дротик вонзился глубоко, и на мох тундры брызгала красная кровь, оставляя алый след, которого мог не заметить только слепец. Поэтому Шангот с легкостью шел по следу кабана. Медленно ползло время. Солнце спускалось по огромному голубому куполу безоблачного неба.
Никто не смог бы идти так долго и с такой скоростью, как Шангот. Этот воин не принадлежал к изнеженным отпрыскам городов, а являлся одним из легендарных кочевников Лемурии, истинным сыном расы, давно исчезнувшей с лица Земли за много миллионов лет до начала истории. Рост его достигал восьми локтей, а одеждой служили лишь ремни из драконьей кожи.
Перекрестия ремней украшали фантастические самоцветы и диски драгоценных металлов. Телосложением Шангот напоминал сказочного гладиатора: плечи невероятной ширины, а бицепсы толще, чем талия современного горожанина. Мощный костяк охотника покрывали колоссальные мышцы, и в сплетении их бугров и впадин дремала железная сила. Шангот с легкостью мог голыми руками разорвать врага пополам или метнуть охотничий дротик на тысячу шагов.
Тело Шангота из племени синих кочевников было совершенно безволосым, череп — гладким, как яйцо, а выпуклая грудь походила на обтянутый дубленой кожей щит. Сбоку, на широком поясе, стягивающем талию, висел огромный боевой топор, по другую сторону покачивался ятаган. К наплечным ремням был пристегнут колчан с дюжиной металлических дротиков. Всем этим оружием Шангот владел с мастерством, неведомым воинам нашего времени. Жизнь кочевника зависит от его способности защитить себя, свою семью или свой клан, и поэтому на опасность он должен реагировать мгновенно, без колебаний или заминок. Поэтому все кочевники, и мужского и женского пола, начинали учиться владеть оружием практически с младенчества, причем дети племени, годы которых не превышали количества пальцев одной руки, упражнялись с боевым оружием такого веса, какой большинство нынешних взрослых одолели бы с трудом.