Тони и Сьюзен

Райт Остин Тэппен

— Кто?

— Ваши жена и дочь.

Он вздрогнул от воспоминания. Это было у рекламного щита с ковбоем, сверкавшего в солнечном свете на краю поселка. Он сказал:

— Не знаю. Тогда я так не думал.

— Вы думали, они где?

— Я думал, что если бы они были там, она бы что-нибудь сказала.

— Но у вас не было догадок, где они?

Тони Гастингс попытался вспомнить, что он тогда думал. Что они в полицейском участке в Бэйли. Что они в трейлере у поворота за занавеской на тускло освещенном окошке. Что их оставили где-нибудь в лесу, как его. Или что похуже.

Он сказал:

— Я не помню,

что думал.

— Хорошо. А потом, чуть позже, машина опять появилась. Тогда что случилось?

— Я решил к ним подойти, но они попытались меня сбить.

— Где это было?

— На магистрали, где дорожка вышла из леса.

У Бобби Андеса был блокнот, он что-то в нем написал.

— То есть один парень вас завез и оставил. А другие туда явились, приехали, а потом уехали.

— Кажется, так было.

— Как по-вашему, что это значит?

— Я не знаю, что это может значить.

— Что же, думаю, хорошо бы нам найти эту лесную дорогу. А вы?

Что они думали найти? Вдруг — нет, не вдруг, он видел это с самого начала, но это тоже было открытие — Тони Гастингс заметил, что пещера, в которой пребывала его надежда, холодна, необитаема, разграблена, вместо будущего — пустота, как будто эти люди помогали ему искать то, чего больше нет. Он почувствовал это, возвращаясь по своему пустому следу — пустому следу, ведущему к пустым дорогам, пустому лесу, пустым машинам. Притворные поиски, чтобы можно было сказать, что искал, делал что мог. Ведь ты не знал, что еще делать. Ты понял, что не знаешь, что еще делать.

Он подумал, зачем они остановились перед этим домом — маленьким, кирпичным, с белым наличником на окне, грязным двором и сараем.

— Ладно, — сказал Бобби Андес. — Готовы показывать?

Он подумал — если он не сразу узнал дом Комбса солнечным утром, то как же узнает ночную дорогу? Пусть она и врезалась глубоко в сны, которых он еще не успел увидеть.

— Я пришел по этой дороге, — сказал он.

Они шли по обратному следу. Тошнотворная неотступная паника — хоть бы помедленнее, — потому что все было ему незнакомо, даже самый вид долины был не тот, что он создал в воображении из зыбких ночных теней. Сейчас эта долина была узкой и неровной, дорога поворачивала чаще, чем он думал, фермы были маленькие и все уменьшались, шоссе раз за разом утыкалось в лес, в его косые выступы, и все-таки паника отпускала время от времени, когда он что-нибудь узнавал — как правило, проезжая или уже проехав это место, когда он видел его сзади, то есть так, как видел тогда, — почтовый ящик, поломанную изгородь, дом с крыльцом и сарайчиком для инструментов, узкий мосток через ручей.

Дорога выбралась из долины в лес, и он вспомнил тяжесть в ногах, с которой сюда пришел. Деревья тут были ветхие, он этого не знал, дальше они были толще и выше — высокий лес на склонах бесконечного холма; не знал он и этого. Они уперлись в другую дорогу на склоне — этот перекресток должен был остаться отметкой в памяти, но он его не узнал. Они поднялись выше и остановились, и тогда он вспомнил, как спускался, и вывел из этого, что теперь им нужно повернуть налево.

Справа появилась еще одна дорога, повела вверх, развилка, памятная ему по его кошмарному сну наяву, как вероятная точка отклонения от пути, проделанного с Лу, пути, на котором были затерянная церковь, горный поворот и тускло освещенный

трейлер. Сейчас это не очень походило на развилку, дорога наверх была поуже и поворачивала резко — неудивительно, что он ее пропустил.

Все это время Лора с Хелен мысленно спрашивали его: куда ты идешь? Он пытался изъять их из прошлого и будущего, где они беззаботно занимали свое привычное место, болтали и шутили, и поместить в настоящее, вопрос был — где же вы и что сейчас делаете? Он прислушался, пытаясь увидеть или услышать что-нибудь, и в безмолвии услышал, как их безмолвие громом потрясло тишину, и увидел их недвижимые лица, застывшие в обломке мрамора. Он пытался оживить их — ведь они же должны где-нибудь быть, претерпев мучительное неведомо что, как он, — и беспрестанно помещал их за каждый поворот: вон они! Идут посреди дороги, мать и дочь, джинсы платок дорожные слаксы темный свитер. Почему их тут нет? То, что ищешь, никогда не находится, когда ищешь, а если находится, то это называется чудо. Еще одна причина для ужаса, как будто поиски его жены с дочерью на этих пустых дорогах, где их явно не было, с очевидностью доказывали, что их там и не будет.

— Вот! — сказал Тони Гастингс.

Раньше, куда раньше, чем он полагал, сломанные ворота, покосившийся белый щиток, запомненные, чтобы признать лесную дорогу, которая, как оказалось, и дорогой-то не была, — дорожка, тропка, колея.

Они остановились. Лейтенант сделал запись в блокноте.

— Это вас сюда привезли, да?

Тони Гастингс увидел канаву, колючую проволоку, кусты в канаве — мельче, ближе к дороге, чем когда он прыгнул туда в своем кошмаре.

— Хотите заезжать? — спросил водитель.

Бобби Андес посмотрел на Тони.

— Надо это? — спросил он.

Тони Гастингс застыл, оцепенел, не хотел, боялся.

— Что мы там будем искать?

Бобби Андес еще раз на него посмотрел. У него были волосы в ноздрях и розовые наплывчики в уголках влажных глаз.

— Хорошо, — сказал он. — Поглядим другие достопримечательности на вашем маршруте.

— Там особо нечего смотреть было, — сказал Тони.

Они развернулись, и Тони во второй раз оставил горную просеку, во второй раз терзаясь тем, что разъединяется с любимыми, которые там томятся и которых он трусливо бросает. Умоляя их его понять.

Они остановились на пересечении с дорогой, ведущей вверх.

— Я где-то сбился, когда шел, — напомнил он, — но думаю, это могло быть здесь.

— Это существенно, — сказал Андес. Эта дорога идет через кряж из соседней долины.

— Если он пришел по ней, то, возможно, он шел от выезда с Бэр-Вэлли, — сказал водитель.

— Давайте посмотрим.

Дорога изогнулась и сейчас же пошла вниз. Они повернули; между деревьев вверху стоял старый белый трейлер.

— Вот этот трейлер! — сказал он.

Машины рядом не было.

— Проезжай, не тормози, — сказал Андес. Они ехали быстро, и трейлер быстро исчез из виду.

Трейлер, похоже, стоял там не один год — вокруг, плотно обступив его, вырастали молодые деревья.

— Точно? — спросил Андес.

Потом маленькая белая церковь.

— Это тот, что я видел, я уверен. Не знаю, следует ли из этого что-нибудь.

— Как было? Ваш парень тут остановился?

— Нет, мне показалось, что там стоит моя машина. Он сказал, что это не она, а я легко мог ошибиться.