Тонкая грань
Шрифт:
«Ничего, скоро отпуск. Я ведь запланировал поездку на море», – подумал он. Но сразу понял, что теперь эта поездка вовсе не казалась ему такой уж соблазнительной.
Похоже, что Аня настолько заняла все его мысли, что он с трудом мог думать теперь о чём-то другом.
Аня с бабушкой уже долгое время тряслись на стареньком
– Всё, следующая остановка наша, – наконец-то шепнула ей старушка.
Она была вполне бодра, будто бы тяжёлая дорога вовсе не вымотала её. Наоборот, с каждой минутой она становилась более энергичной, словно приближение родной деревни придавало ей дополнительных сил. Казалось, её щёки раскраснелись, морщины слегка разгладились, и вся она как будто помолодела и выпрямилась.
«Наверное, она очень соскучилась по родному дому», – подумала Аня.
Выйдя на остановке со старенькой табличкой «Ясенево», бабушка указала Ане на неширокую тропинку, ведущую вдоль реки в сторону деревни.
– Давай здесь, – кивала она внучке, которая едва поспевала за пожилой женщиной, – напрямки быстро выйдем.
Аня поражалась её активности. Бабушка почти бежала, неся в руках тяжёлые сумки. Видимо, ей хотелось побыстрее оказаться в родной деревне. Они прошли по тропинке через неглубокий овраг, и минут через пять оказались в Ясенево, о чем их возвестила старенькая, местами обшарпанная надпись на большом щите.
«Добро пожаловать в Ясенево», – гласила она точно так же, как и восемь лет назад, когда Аня гостила здесь в последний раз. Они быстро подошли к бабушкиному дому, войдя во двор через заднюю калитку. Навстречу им с радостным лаем бросилась лохматая собака.
– Сириус! – удивлённо воскликнула Аня, с трудом признав пса, которого видела ещё маленьким щенком.
Он на секунду насторожился, увидев Аню, затем доброжелательно завилял хвостом.
Никого из соседей видно не было, в деревне стояла какая-то поражающая воображение тишина.
– Картошку народ копает, – успокоила её бабушка, – заходи, располагайся.
Аня сразу
– Сейчас баньку затопим, помоешься вечером с дороги, – снова заговорила бабушка, – Глеб поможет, воды натаскает. У меня силы уже не те, да и тебе после больницы поберечься надо.
При одном упоминании о Глебе у Ани участилось дыхание. Она до их пор не забыла этого голубоглазого красавца, который был старше её лет на семь или восемь. В свой последний приезд Аня была ещё почти ребёнком, но хорошо помнила, как с замиранием сердца смотрела на Глеба, такого красивого и взрослого, что ей начинало казаться, что он – прекрасный принц из самой настоящей сказки.
– Как он поживает? – спросила Аня, внимательно взглянув на бабушку.
– Глеб-то? – спросила бабушка, лукаво поглядев на Аню, – хорошо, что ему будет?
– Не женился ещё? – задала вопрос Аня, представляя, что за эти годы синеглазый красавец вполне мог превратиться в лысеющего, пузатого мужика.
– Нет, не торопится. Девки местные вьются вокруг него. А ему всё не то, только, если погулять, а жениться ни в какую. Особенную какую-то ждёт, наверное, – махнула рукой бабушка.
Аня покачала головой. Конечно, особенную. Насколько помнила Аня, Глеб и сам был весьма необычный. Светлые, слегка волнистые волосы, голубые глаза, которые заставляли моментально трепетать девичьи сердца. Тогда, восемь лет назад, Аня была практически влюблена в него. Но, конечно, не могла получить от взрослого парня никакой взаимности, поскольку была ещё совсем ребёнком. К тому же, из деревни её забрала внезапно нагрянувшая тётя Лена, так что её полудетская влюблённость тогда достаточно быстро испарилась, вытесненная школьными делами и ежедневным общением со сверстниками.
– Ты ложись, поспи с дороги немного. Силы тебе после больницы беречь надо, меня доктор предупредил.
Конец ознакомительного фрагмента.