Тонкая грань

Iriri

Когда комната насквозь пропиталась реацу Хоугиоку, Йоко чувствовала себя выжатым лимоном. По телу расползлась отвратительная слабость, и шинигами обливалась холодным потом, сползя по стене на пол. Перед глазами в головокружительном вальсе плавали разноцветные пятна, а в голове стеной стоял туман, поглотивший собой все мысли и чувства.

Йоко не знала, сколько времени это продолжалось. Ее внутренние часы, и без того работавшие неважно, сейчас окончательно пошли вразнос. Накамура бы не удивилось, если бы выяснилось, что она так

просидела несколько дней, а то и лет.

Как бы то ни было, в себя она пришла от робкого потрясания по плечу. Мир на миг вспыхнул всеми оттенками зеленого, а когда картинка перед глазами стала четкой, Йоко увидела перед собой Нэлиэль. Арранкарка выглядела, как раньше, словно не превращалась никогда в маленького ребенка и не сверкала солидной трещиной в маске. Разве что вместо обычной белой закрытой формы Эспады на ней была какая-то зеленая рвань, едва-едва прикрывающая прелести. Но такие мелочи ее, казалось, совершенно не волновали. Сейчас на ее лице было лишь беспокойство за Йоко и ничего больше.

– Ну наконец-то ты очнулась, – в голосе Одершванк звучало немыслимое облегчение, и она протянула Йоко руку, помогая подняться на ноги.

За время оцепенения силы Накамуры восстановились, слабость пропала, только ноги отозвались покалыванием, потому что благополучно затекли.

– Ты меня так напугала, – щебетала, тем временем, Нэл. – Представляешь, открываю я глаза, а тут ты валяешься на полу, признаков жизни не подаешь, не просыпаешься и, казалось, даже не дышишь! Никогда так больше не делай!

Йоко не сводила с подруги пытливого взгляда, словно пыталась найти какие-то отличия с прежней Нэлиэль. Но все было в порядке. Как будто ничего и не было. И это не могло не радовать. Стоящие позади Пеше и Дондочакка тоже выглядели как обычно. Работу Хоугиоку проделала просто феноменальную, восстановив маски, сорванные Ннойторой, с нуля. В разговор госпожи они, как положено, не лезли, только несколько непонимающе оглядывались по сторонам. Словно не понимали, где находятся.

– Почему ты на меня так смотришь? – поинтересовалась Одершванк, пытаясь проследить за взглядом подруги. Не зная, в чем дело, она ощупала свое лицо и маску и, не найдя никаких отклонений, воззрилась на Йоко. – У меня что-то на лице?

– Нет-нет, – поспешно улыбнулась та. – Просто я рада, что с вами тремя все в порядке. Знала бы ты, как вы меня напугали… Я уж было подумала, что потеряла тебя…

Теперь Нэл казалась удивленной и, недоуменно переглянувшись с фракционами, пуще прежнего воззрилась на подругу.

– А что случилось-то?

«Эм… Хоугиоку?» – настал черед Йоко непонимающе таращить глаза.

«Не удивляйся так», – спокойно произнесла Разрушительная Сфера. – «Это нормально. Они и не должны ничего помнить. Можешь считать, что я просто «откатила» их состояние до того момента, как Ннойтора ранил их. Так что с их точки зрения с ними ничего не произошло».

При упоминании Ннойторы сердце Накамуры неприятно

ёкнуло. Хочешь не хочешь, а придется объяснить все Нэлиэль, и еще неизвестно, как она отреагирует на эту новость. Вроде бы, несмотря на все неурядицы и разногласия, арранкарка нормально относилась к Джируге и на тормозах спускала все его попытки ей насолить.

– Ну, вас чуть не убил Ннойтора. – Не ходя вокруг да около, Йоко сказала всё, как есть. Смысла что-то утаивать не было.

Глаза Нэл изумленно распахнулись. Она явно ожидала не такого.

– Меня самой не было в Лас Ночес, когда это произошло, – продолжила Йоко. – Как мне сказали, он серьезно ранил и сорвал маски с Пеше и Дондочакки, а потом, пользуясь тем, что ты вышла из себя, разрубил и твою маску. Вас спасли Заэль и Тия. А потом, когда я вернулась, вашим лечением занималась Хоугиоку.

Обеспокоенный взгляд Нэлиэль тут же метнулся к фракционам, но те выглядели как обычно, и ничто не напоминало о страшных ранах, о которых говорила Накамура. Во взгляде арранкарки мелькнула даже нотка недоверия, но почти сразу исчезла. Она знала, что у Йоко не было привычки ей лгать, и вряд ли бы она стала так глупо и жестоко шутить.

– Я… я ничего не помню об этом… – призналась Одершванк, как-то беспомощно пожав плечами.

– И не вспомнишь, – сказала Накамура. – Если верить Хоугиоку, она как-то сделала так, что с вами еще ничего не произошло. То есть уже, конечно, произошло, но как будто не произошло… – Она поняла, что начала запутываться, и замолчала. Впрочем, Нэл, кажется, разобралась даже в этих путаных объяснениях.

После негромкого стука в дверь в комнату вошла Тия. В ее взгляде плескалась искренняя радость и облегчение, стоило только посмотреть на стоящую напротив Йоко троицу.

– Значит, Ннойтора ранил Дондочакку и Пеше, чтобы досадить мне? – уточнила Нэлиэль, как будто больше обращаясь к самой себе, чем к кому-то из присутствующих. – Это уж слишком… Чую, придется устроить ему трёпку.

Йоко и Тия обменялись взглядами, словно спрашивая друг у друга «Ну, и что скажем?», но так и не пришли к единому ответу. Но так как молчание затягивалось, Накамура заговорила, тщательно подбирая слова.

– Понимаешь, Нэл, тут такое дело… В общем, Ннойторы больше нет в Лас Ночес.

– Из-за меня его выгнали?

– Нет, – покачала головой Йоко. Слова словно застряли в горле, и в результате с губ срывалось только какое-то бессвязное бормотание. – Понимаешь, я, когда вернулась и узнала, что с тобой случилось… Короче, я тоже вышла из себя, ну и… В общем, я… я убила Ннойтору, понимаешь?! – почти выкрикнула она. – То есть, не я убила. Я… я приказала это сделать Улькиорре, и он…

Йоко говорила и говорила, смотря куда-то за спину Нэлиэль и сейчас, как никогда до этого, мечтая провалиться сквозь землю. И осеклась, посмотрев, наконец, на лицо Нэл и увидев там такое, что по спине поползли мурашки.