Тонкая линия
Шрифт:
– Да… нет… нет… дом… – он пытается одновременно сказать, что тоскует и что дома то у него как бы нет, совместить несовместимое, "предок" настойчиво лезет наружу со своими воспоминаниями, сбивая с толку.
– Вот и у нас мама умерла, когда я была маленькой, а Маша ее и совсем не помнит. А у тебя невеста там в деревне есть?
– Сашенька не надо об этом, тяжело вспоминать… скорее всего я уже никогда туда не вернусь.
– Прости я не нарочно, просто слова на музыку"…отсюда к родному дому…" вот и спросила.
– А расскажи что ты тогда со мной делал, – перехватывает
Вот так же лучше, Александр не торопясь, "с тактом чувством, расстановкой" посвящает своих маленьких слушательниц в немудреные тайны простых приемов искусственного дыхания, Мария в это время нервно ерзает на у него коленях, кажется разочарована, интересно, что она ожидала услышать?
– А почему вы девочки штанишки не носите, эти как их панталоны? – вылетело вдруг, не иначе "дед" умудрился вставить, чтоб ему провалится, знаток.
– Так лето же, мы купаться пошли, и Маша еще маленькая, ей не надо.
– Ты откуда про них знаешь? Подсматривал? – "чОрные глаза" гипнотизируют в упор снизу вверх. Злится наша Маша не иначе.
– Машенька, наш Саша деревенский, значит у него много сестер, там и видел не иначе, – пытается успокоить сестру Саша.
Сейчас опять начнется. Нет в этот раз полегче, кажется "предок" упокоился, так, сколько же у нас родни посчитаем? У него трое родных, у меня двое двоюродных, значит, Саша угадала, выходит права. Странно их он помнит хорошо, мать тоже, а вот отца и братьев – нет, или не хочет вспоминать, ладно потом разберемся.
– Мне говорили, что городские бабы и девушки, носят такое белье, – пытается изобразить он смущение, получается плохо, как бы не обиделись, но нет ничего, только переглядываются.
– А мы сперва подумали, что ты офицер разжалованный, или студент какой.
– Супротив царя бунтовал, вот тебя в матросы и отдали, – опять встревает Маша.
Две пары глаз внимательно смотрят на него, открыть им правду, нет… а почему бы нет? Им ведь никто не поверит, решат, что девочки выдумывают и все.
– Нет, мои милые, я вам как-нибудь позднее все расскажу. А почему ты Сашенька так решила?
– Я видела, как ты книги у батюшки в кабинете смотрел, пока его ждал.
– А книжки у него аглицкие!
– Так картинки разглядывал. Может я и по-нашему, читать толком не умею?
– Не обманывай! Мы видели ты книги потом обратно на полку поставил, как положено, наша Авдотья никогда так не делает, когда пыль протирает, папа вечно на нее ворчит.
– Папенька рассказывал, что когда он плавал на фрегате, у него вестовой все хотел книжки гвоздиками к полкам прибить, чтоб не падали.
– С вами как с Шерлоком Холмсом, ладно каюсь, разумею я немного по аглицки, – умышленно коверкает слова Александр.
– Олмс это кто сыщик, аглицкий? Как Ванька Каин? Мне про него рассказывали, – Маша кажется, хочет протереть попкой дырку на брюках нашего героя, но неожиданно замирает. – Сашенька, я знаю кто ОН!
– Не знаешь.
– Знаю!
– А ну скажи!
– Не скажу! Сама догадайся!
– Значит, не знаешь!
Перепалка грозит стать бесконечной, но тут как громом ударило…
– ШпиЕн
– Б…, – к счастью звук ломающегося стула и падающих на пол тел заглушил последний слог известного непечатного слова.
– Все, прекратите, брейк, – приходится ему разводить сестер по разным углам ринга, удерживая вытянутыми руками, – пойдемте на диванчике посидим, ну помирились наконец? Вот и славно!
– Саша не шпион, ты почем знаешь кто такой шпион?
– Батюшка говорил, что раз будет война, то они к нам понаедут.
– Шпион Машенька это такой, – Саша морщит красивый лобик, пытается подобрать слова, – такой человек, что узнает планы вражеские, пушки, корабли считает. Он должен с адмиралами сидеть в собрании морском, а не тут в чулане с нами. Поняла?
– Мария не дуйся, лопнешь, – Александр шутливо тормошит, обнимает побежденную, и победительницу тоже, чтоб было без обид. Все же, какая тезка у него умная, и хорошо, что она забыла, чем он на службе занимается, славная девочка.
Что происходило дальше? Словно двадцать лет с плеч долой, он добрый час развлекал девиц всякой ерундой, боже чего он только не наговорил, если дойдет до жандармов, то Сибирь станет для Сашки второй родиной. Под занавес поиграли немного в жмурки, неплохо так порезвились, еще пара стульев превратилась в дрова, не беда восстановим. Главное – наконец появились люди с которыми он может просто общаться, без фальши, без конспирации, без мучительных проверок каждого слова или фразы.
– Всю пыль тут собрали, Маша не вертись, я тебя немного отряхну, а теперь пойдемьте в контору чай пить, с Петровичем и Мишей познакомитесь, да и батюшка там вас ждет верно.
Так и получилось, успели точно в срок, самовар еще не остыл, старшее поколение тем временем вспоминало минувшие дни и поучало молодежь, число которой вдруг резко увеличилось. От воспоминаний старины глубокой собеседники перешли к делам насущным, весь город в ту пору обсуждал вопрос: кто "возьмет под свое начало флот" Корнилов или Нахимов, каждый имел свою партию приверженцев и силы были примерно равны. Александр тяжело вздохнул, он единственный точно знал чем все в итоге закончится и какая судьба уготована этим адмиралам… Но Марию политика совершенно не интересовала, как же она героиня такого выдающегося происшествия, нет так не пойдет! И вскоре собравшиеся были вынуждены выслушать ее версию недавних событий на маленьком пляже, весьма альтернативную и далекую от реальности.
Рассказчица старалась изобразить все в "лицах" и усилено жестикулировала, как мельница, крыльями размахивая маленькими загорелыми ручками и гримасничала. В итоге дружный смех в качестве награды за проявленное усердие. Александру в первую минуту было неловко, но исподволь разглядывая старого моряка, он понял, то тот, похоже, давно смирился, что с младшей дочкой вечно что-то необычное происходит. Внимание "стариков" привлекло совсем другое.
– Сашка неужели она действительно утопла? Может тебе показалось? – первым заинтересовался Петрович, – я слышал, что вроде бы можно утопленника иногда к жизни вернуть, но если честно, то не верю в такие байки.