Тонкая структура
Шрифт:
Энергия и материя, как известно, способны деформировать пространство-времени. Именно этим, к примеру, объясняется тот факт, что тела в космосе не движутся прямолинейно, а падают по искривленным орбитам. Метрика Алькубьерре описывает крайне непривычную геометрию, в рамках которой пространство-времени гипотетически способно менять форму. Для этого нужно лишь добиться правильного распределения материи и энергии, но есть две трудности. Во-первых, материя должна быть экзотической — своего рода «контрматерией», которая при полном соответствии с законами физики существует лишь гипотетически — не считая, понятное дело, плодородных и грозных просторов воображения Эка-саванта, известного как Джон Чжан. Во-вторых, количества
Впрочем, не сильно сложнее.
Информационно-энергетический обменник Чжана — это третье по простоте устройство из числа примерно пятидесяти виртуальных компонентов его мозга; простой канал с присоединенными к нему управляющими структурами. Чжан соединяет один из ее концов с процессором, который будет вводить экзотическую материю в необходимый ему геодезический пузырь. В другой его конец он просто направляет финальную часть самого Рецепта, максимально плотного информационного ресурса, который в полном и совершенно непостижимом объеме описывает и саму Структуру, и все, что в ней находится.
И прежде, чем Вселенная успевает помешать Чжану сделать шаг в пропасть самоуничтожения, он окружает себя пузырем и, утратив всякую причинно-следственную связь с остальным пространством-временем, начинает ускоряться в направлении Беты Девы со скоростью, в три, двенадцать, пятьдесят один раз превышающей скорость света…
— Она у нас.
— Кажется, ты…
— Нет, Кко, она у нас! Да!
С момента восстания прошло тридцать шесть часов, и вот, двое высоких, вооруженных до зубов мужчин-адептов из числа Свиты Неделимой Души, силой выводят из здания еретичку по имени Анна Никола Пул. Оставшийся отряд организует охранный периметр. У всех густые темные волосы, одна и та же, будто сделанная под копирку, прическа и аккуратная форма с небольшими эмблемами, выкрашенными в яркие цвета. Они бы застрелили Анну прямо в Зале и сейчас бы уже тащили ее труп, если бы не знали, что такие попытки заранее обречены на провал. Теперь, когда ее вытащили из-под обломков, Анна выглядит молчаливой, миниатюрной и совершенно невзрачной. Ее волосы растрепаны, одежда порвана, но сама она не выглядит ни раненной, ни напуганной, ни даже растерянной. Подобное она совершала уже столько раз — а точнее, позволяла другим проделывать это по отношению к самой себе, — что уже сбилась со счета.
Снаружи за кордоном ожидают тысячи протестующих; увидев, как выводят Анну, они рвутся вперед и все как один кричат, едва не прорывая оцепление. В защите Анны Пул от линчевателей нет никакого смысла, так что адепты просто выводят ее на возвышение, откуда и сбрасывают прямо в толпу. Люди набрасываются на нее, как стая волков. Ее пинают, бьют, пытаются зарезать ножами и застрелить. Бойня набирает такие обороты, что повстанцы вскоре наносят друг другу серьезные раны в безуспешной попытке причинить Анне хоть какой-то вред. Когда пуля, отскочив от ее лба, убивает фанатичного шестнадцатилетнего зеваку, адепты решают вмешаться. Они отгоняют толпу предупредительными выстрелами и забирают Анну с собой.
В часе езды от Наукограда есть восемь пусковых площадок. На трех платформах располагаются ракеты, проходящие подготовительные процедуры для запуска в космос. Две из них по плану должны через шесть часов выйти на геостационарную орбиту. — Адепты — религиозный орден, который Анна лично основала шестьдесят лет тому назад — надевают на нее наручники и, запихнув женщину в кузов бронированного грузовика, направляются к дальней из двух
С крыши Зала взлетает черный, похожий на жука, летательный аппарат. На мгновение он зависает в воздухе, как будто обдумывая возможные варианты, а затем начинает ускоряться в сторону запада.
Митч как можно быстрее набирает высоту, поскольку доступная его наблюдению небольшая часть города производит впечатление зоны боевых действий. Повстанцы на улицах — это одно; на такой высоте им его не достать. Помимо них Митч замечает похожие на бульдозеры пыльно-коричневые военные машины и приземистую крабоподобную технику с четырьмя огромными колесами и танковой башней, ползущую по широким магистралям, плюясь огнем и гранатами по близлежащей местности — по всей видимости, безо всякого разбора. Да, здесь жарко — и не в последнюю очередь из-за того, что сейчас полдень, а город находится в экваториальной Африке, — но значительная его часть при этом еще и охвачена пламенем.
Какой-то раскаленный добела предмет приближается со стороны военного корабля, расположенного далеко за линией восточного горизонта и врезается в дожидавшуюся неподалеку ракету-носитель, примерно наполовину заправленную твердым горючим через подкачивающий топливный насос. Конструкция взлетает на воздух не хуже фейерверка, и через секунду от нее уже ничего не остается — обломки топливного бака и пусковой башни разлетаются на милю вверх и в стороны. Как только огненный шар сходит на нет, раскуроченные останки ракеты обрушиваются под собственным весом в той ужасающе медленной манере, на которую способны лишь по-настоящему колоссальные строения. Ударная волна начинает раскачивать вертолет. Он пытается с ней справиться и выходит из схватки победителем.
То тут, то там на линии горизонта виднеются другие летательные аппараты, и все они движутся на манер вертолетов, по большей части сбиваясь в группы. Митч видит их из кабины пилота и на пронзительно бибикающем радаре. Выглядят они, как светящиеся зеленые точки, но Митч не знает, по-прежнему ли зеленый цвет обозначает «друзей» в космическую эпоху 22 985 года, и потому старается не привлекать их внимания; он прокладывает курс на запад, подальше от артиллерийских катеров, рассчитывая выйти за пределы их радиуса поражения.
И при всем при этом ни одной больницы. Сейчас 22 985-й год. Митч даже не знает, как произносится это число. Всего полчаса назад он погружался в наркоз в больнице на юге Франции, думая, что готов ко всему.
Пятнадцать минут — и километров тридцать — спустя Митчу, наконец, удается обнаружить то, что он искал. Храм сложно с чем-либо перепутать, учитывая ту гигантскую лакуну, которую он прорезает в сети искусственных каньонов. Несмотря на свою высоту и целый лес из сопутствующих башен и минаретов, он сам тонет в тени куда более громадных небоскребов и ветхих пусковых сооружений. В ширину его территория достигает полукилометра; она огорожена стеной и вымощена гладкой красно-черной плиткой. Отдельные кусочки плитки складываются в восьмисторонний фрактал Жюлиа, в центре которого располагается сам храм — здание в форме грубой восьмиугольной пирамиды с отвесными стенами из красноватого камня.
В мощности вертолету не откажешь, однако его органы управления слишком неповоротливые и явно не отличаются точностью. Митч вынужден прилагать массу усилий, чтобы удержать аппарат под контролем во время снижения. Он приземляется на площади — как ему кажется, перед главным входом в храм. Вынимает из панели управления массивный черный пластиковый ключ, тем самым отключая подачу питания к роторам. Пока они замедляют ход, он выбирается из кабины и обегает вертолет спереди, чтобы забрать с пассажирского сиденья Линисд, которая до сих пор не пришла в сознание. На площади, несмотря на ее громадные размеры, нет ни одного человека.