Тонкие грани (том 4)

Кири Кирико

Мне потребовалось не больше получаса, чтоб найти подходящего человека. Причём нашёл я его не в действующих работниках, а в тех, кто уволился.

Линда Рич.

Женщина сорока шести лет, которая числилась работником этого предприятия, но уволилась восемнадцатого октября. Если мне не изменяет память, в ту пору мы примерно как раз-таки делали ремонт и заказывали мебель. А учитывая, что мой стол был конкретно кабинетный и лучше, чем другие, то вычислить его было просто.

У неё была большая семья: муж пятидесяти лет, сын двадцати шести, дочь двадцати, ещё один сын семнадцати, мелкий парень шести и девчонка годом от роду.

И

дальше шло самое интересное.

Муж, Альфред Рич, погиб девятнадцатого августа. Словил пулю в перестрелке на улице, где располагался наш опорный пункт. Этим опорным пунктом, если я правильно помню, заведовал Солома — тот самый, кто пропал после пожара. Интересное совпадение.

Дальше было ещё интереснее.

Мать, Линда Рич, была изнасилована полтора года назад. По заявлению, которое полиция отклонила, это произошло в районе Берёзовской. Там, где сгорел к чертям опорный пункт. Ещё одно удивительное совпадение.

А потом появилась и сама причина.

Двадцати девятое сентября. Грэг Рич, парень семнадцати лет, отличник и просто молодец, что редкость для Нижнего города — неизвестные сбили его на перекрёстке, когда он переходил дорогу на зелёный, спешившись с велосипеда. Он умер от полученных травм на следующий день.

И дальше появляется исполнитель.

Джонатан Рич. Двадцать шесть лет.

На него было мало информации. Известно, что он бывший военный, прошёл обучение и несколько лет служил в ОБС, но где конкретно — неизвестно. Предположу, если такая секретность, то это аналог тех спецподразделений, где готовят солдат, что могут тебя из-под земли достать. После этого несколько лет работал на дом, но какой конкретно, не сообщается. Потом работал здесь, в Сильверсайде, обычным охранником банка в Верхнем городе. До последнего времени. Уволился второго октября.

Да уж, нашли мы себе врагов. Целая семья людей, которые буквально спят и видят, чтоб увидеть нас на виселице. По крайней мере мать и старший сын уж точно хотят нам медленной и мучительной смерти, имея на это множество поводов.

И получается у нас картина.

Сначала насилуют мать, что становится первой ступенькой к ненависти. Полиция не работает, картелю плевать, обиду съедают и живут дальше. В следующий раз погибает уже отец семейства, и на это приезжает сын, бывший боец из ОБС. Но и эту обиду проглатывают, продолжают жить своей жизнью, стараясь забыть то, что произошло. И у них даже это получается, но потом я сбиваю их сына и брата семнадцати лет, который вроде как подавал хорошие надежды если не стать великим, то свалить из города в какой-нибудь университет.

И тут-то крышу срывает у них. Судя по тому, что я вижу, и основываясь на логике и произошедших событиях, всё шло так. Сначала они, пользуясь положением матери в компании, узнают, что мы делаем заказ, и этот Джонатан ставит жучок в стол. После этого, получая информацию из первых рук, они жгут главный склад, убивают Солому за отца, потом уничтожают за мать опорный пункт на Берёзовской.

И таким образом, очень медленно, получая информацию из первых рук, они принялись топить наш картель, стараясь уничтожить как репутацию, так и поссорить с другими. Попутно убивали людей, чтоб посеять страх и, как следствие, недоверие друг к другу и мне в частности. Идеальный план и такое же практически идеальное исполнение. Отличный наглядный пример, как надо бороться против большой и опасной многочисленной мощи. Маленькая сила, но они методично точили

нас и только один раз попытались достать меня самого. Не удалось.

Вот тебе и разбудили зверя…

Я вздохнул и потёр глаза.

Честно говоря, не было ни ненависти, ни злости, ни жалости. Была лишь одна усталость от всего этого. Как много всего повязано вокруг, и стоит иногда толкнуть маленький камень, как вокруг начинает всё сыпаться, образовывая самый настоящий камнепад.

Но неприятнее всего было то, что в этом парне я видел себя, как это ни странно. Что он, что я — оба готовые идти на многое, даже переступать закон, чтоб добиться справедливости, с разницей лишь в том, что он мстил, а я пытался набрать нужную сумму. Может из-за этого ненависти как таковой не было, не знаю. Но теперь это должно будет закончиться раз и навсегда. Я убью мстителя и его мать, как тех, кто пошёл против картеля — это даже не обсуждается по понятным причинам. Что касается остальных… посмотрим, как сложится, но мне кажется, что крови пролилось достаточно. Ведь если ему было за что мстить и за что ненавидеть, то мне… мы криминал, мы заслужили то, что получаем, что бы это ни было — деньги или смерть.

На следующий день я уже нанимал людей, которые действительно умели воевать. Это обошлось мне в кругленькую сумму, но того явно стоило. Профи, убийцы, люди, которые воюют в горячих точках, все поголовно импульсники класса как минимум Эвокат. Двадцать человек — в этом деле нельзя быть слишком осторожным.

Плюс сыщики, которые теперь поднимали инфу на эту семейку и искали их по городу. А я поднимал связи картеля, чтоб выйти на них через тёмные каналы. Это было теперь дело техники, если только они не уехали из города, что навряд ли. Я не давал повода заподозрить их раскрытие — продолжал вести свои дела в кабинете, не сильно пытаясь что-либо скрывать.

— Охренеть… и всё из-за одного какого-то сраного велосипедиста… — вздохнул он, заливая чай. — Из-за одного хрена такое устроить… ебануться…

Мы сидели у меня в комнате и пили чай, наблюдая, как Эйко ползает по полу и чешет зубы об игрушки.

— Не матерись при мелкой, — покачал я головой. — Не хочу услышать от неё первым словом мат.

— А она чё, уже болтает?

— Она всегда болтает. Эй, Эйко! Как дела? — позвал я её.

Она обернулась, показала огромную беззубую улыбку и ответила.

— Ауи! Ауйиа!

— Видишь? — посмотрел я на Джека.

— И чё она сказала, я не понял.

— Сказала, что у неё всё хорошо, — вздохнул я и отпил чай. — А велосипедист… это для нашей организации он ещё один какой-то. А для их семьи? Если бы ты потерял своего брата, что бы сделал?

— Ну… не знаю. Я бы сказал, что отомстил, но сам понимаешь, — пожал он плечами. — Скорее всего в жопу язык засунул бы и сидел тихо, проклиная убийцу. Это если прямо правду рубить. Но ты сам-то чё, сочувствуешь им, что ли?

— Понимаю их. Очень хорошо понимаю силу его мотивации.

— Ты типа… тоже мститель в прошлом? — спросил он осторожно. — Просто говоришь со знанием дела.

— Не мститель. Но я, как и он, добровольно пошёл на это, пусть и обстоятельства были не настолько жёсткими, хотя… это как посмотреть… В любом случае, я сделал всё правильно и не жалею об этом. Может быть мне было суждено стать ублюдком, кто знает. Но я выбрал этот путь сам, не было никакого подталкивания и прочего. Нет, я жил в нормальной семье, однако, как видишь, в семье не без урода.