Шрифт:
Павлушка
Я работаю акушером-гинекологом в одном из родильных домов нашего города. Почему я выбрала именно эту специальность?
Это случилось в 2004 году на практике в больнице. По скорой поступила женщина с подозрением на почечную колику. Пациентов в тот день привезли много, да ещё и тяжёлых. Мне пришлось заниматься этой женщиной. У неё были сильные боли, страх, отчаяние. Врачи назначили капельницу.
Когда пациентке стало немного легче, она поведала историю, которая осталась в памяти на всю жизнь. Вот что она
– Мальчишкам было одному пять, второму четыре. Погодки. На лето я приехала к маме в деревню на Украину. Трудно одной. Не девка, не вдова, не мужняя жена. Супруг уехал на Север на заработки, когда второй сын родился. Уехал и сгинул. Потом пришло письмо. Просил развод. Ну и ладно. Любви к нему не испытывала. Вышла замуж, когда ещё восемнадцати не было, по залёту.
Поехала в Киев в Лавру. Там познакомилась с Сашей. Выходя из храма, встретились взглядами. Между нами завязался разговор. Долго гуляли по городу. Болтали обо всём, как старые друзья. Вечером пошли в ресторан. На следующий день Саша уехал. Он был в Киеве в командировке. Вновь встретились в Москве.
Я вела себя, как ретивая необъезженная лошадь, Саша – как наездник, который решил сначала приручить кобылку. Встречи не заходили дальше прогулок, выставок, театров, ресторанов. А во мне уже проснулся вулкан, спавший много лет. Я была влюблена. Всё время думала о его бархатных карих глазах, нежных руках. А голос! Приятный баритон. Мы оба были поклонниками творчества Высоцкого. Читали его стихи, напевали любимые песни. Голова от этого всего шла кругом.
Провстречались месяца три, и Саша сделал мне предложение. Поженились. Получилась хорошая семья. С радостями, горестями, потребностями и желаниями. Мальчишки называли его папой. Всё было отлично.
Но ещё Лев Толстой писал: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». Саша начал стремительно худеть. По моему настоянию он прошёл диспансеризацию. Диагноз: центральный рак лёгких четвёртой стадии. Мы-то думали, что он кашлял из-за курения. Совершенно не придавали этому значения. А теперь сделать было уже ничего нельзя. Кахексия и неоперабельность из-за множественных метастазов.
Саша сгорел быстро – за три месяца. Это произошло ночью. Пошла кровь горлом. Перед смертью он взял с меня обещание, что после его ухода я выйду замуж:
– Не может такая женщина жить одна. Не должна!
– Не говори этого. Даже не произноси. Я уйду за тобой.
– Ты никогда не работала. Привыкла жить и чувствовать рядом мужское плечо. Пообещай мне. Это воля умирающего. Тебе всего тридцать девять лет, – умолял Саша.
Рыдали оба, в голос. Саша был слаб, и я не стала спорить. Мы просто обняли друг друга и долго плакали.
– Хорошо, выйду. Клянусь, – выдавила я из себя. – Мы прожили вместе душа в душу пятнадцать лет.
Мила заплакала и тут же замолчала. После этих слов и я еле сдерживала слёзы. Воспоминания Милы продолжились, будто это была вторая серия фильма:
– Саша хорошо рисовал. На красках не экономил. Покупал самые
Когда я проснулась, долго не могла прийти в себя. Зачем? Почему? Голова болела. Я собрала всё в коробку и, дождавшись вечера, пошла к указанному месту. Когда приблизилась к мусорному контейнеру, вдруг показалось, что кто-то наблюдает за мной. Но зимой темнеет рано, и я никого не разглядела.
Я положила коробку на мусорку, постояла минуты три и пошла прочь, не оглядываясь. Повалил крупными хлопьями снег. Возвращалась грустная, слёзы заливали глаза. И тут столкнулась с мужчиной. Это был Иван. Мы познакомились дома у общих друзей. Он работал грузчиком в аэропорту. Пытался за мной ухаживать, но сразу был отвергнут. А сейчас это выглядело так, как будто Саша специально свёл нас.
Прошло почти два года после смерти мужа. Моя тоска не унималась. Плохо было ужасно. Мы расписались с Ваней и стали жить вместе. Ни о какой любви с моей стороны не могло быть и речи. Я жила по инерции. Мысли о смерти не оставляли меня. Обещание, данное Саше, я выполнила.
– А Ваня? Как же он?
– Ваня? Он хороший человек. Старался для меня. Покупал одежду, духи, конфеты. Подарил норковую шубу. Главное, не возражал, что Сашин портрет висел на стене в комнате.
– Нечасто такое случается!
– Не знаю. Ваня полюбил меня и решил дождаться взаимности. Терпеливый он человек. Через полтора года я стала очень плохо себя чувствовать. Болел низ живота. Ужасно! Сравнить эту боль ни с чем не могла. И поясницу ломило. Живот мне казался очень твёрдым. Первое, что пришло в голову, это опухоль. Ване я не стала рассказывать, а с сестрой поделилась. Она приехала ко мне в тот же день.
– Мила, хоть я не нащупываю в твоём животе уплотнений, но надо срочно к врачу. Сделают УЗИ и всё скажут, – Света достала телефонный справочник.
– Да какой врач! О чём ты? Ты же понимаешь, что это Саша меня хочет забрать к себе. Я молилась, просила, чтобы Господь призвал меня. Я не могу больше так жить.
– Милка, что ты несёшь? Тебе же всего сорок три. Ещё жить и радоваться. Ну умер муж. Бывает такое. Сейчас у тебя новая семья. Ваню хотя бы не обижай. Такой человек хороший. Любит тебя. Умоляю, пожалуйста. Давай сходим на УЗИ!
– Нет. Не пойду.
Через три дня мы со Светкой пошли к врачу. Живот мой, и правда, увеличился, был твёрдый. Что-то там было не так.
– Мил, а может, ты беременная? Дело-то житейское. Родишь девочку. Будет тебе отрада под старость, – предположила сестра.
– Ты что, сумасшедшая?! Свет, какая беременность? У меня климакс уже несколько лет. Да и я что, не знаю, что значит в положении быть? У меня же два сына. Такое не спутаешь ни с чем.
Я вошла в кабинет. Приятная женщина лет шестидесяти очень долго осматривала меня и тщательно расспрашивала. Потом кому-то позвонила – в кабинет вошла её коллега.