Тонкости перевода. Как язык влияет на нашу жизнь и преобразует мир

Келли Натали

Но тут раздается робкий женский голос, такой тихий, что я еле разбираю слова. «Me va a matar», – шепчет она. У меня мурашки бегут по коже. Я быстро перевожу: «Он хочет меня убить». Диспетчер мгновенно спрашивает: «Где он сейчас?» «Снаружи. Я вижу его в окно», – сообщаю я, прослушав испанскую речь. Я стараюсь сохранять спокойствие и сосредоточенность, но страх в голосе звонящей не просто заразителен – это еще и важная часть того, что я должна передать.

Кажется, целую вечность (хотя, может, всего считаные секунды) я слышу только шорох записывающего устройства и пощелкивание клавиш. Я изнываю от нетерпения. Диспетчер, вероятно, ищет ближайшего полицейского. «Переводчик, узнайте, где она». Женщина шепчет еще тише, чем раньше: «En el dormitorio». «В спальне», – быстро перевожу я. Она добавляет еще несколько слов. «Под кроватью», – говорю я диспетчеру.

Невозможно избавиться от этого образа. Я вижу, как она прижимает к уху телефон, лежа в темноте на полу, зажатая между ковром и пружинами матраса. Телефонная линия доносит до меня ее ужас.

«У него есть оружие?» – спрашивает диспетчер. Мои уши и рот в состоянии повышенной готовности: то, что она скажет, нужно перевести на английский мгновенно. «Да, пистолет», – шепчет она. Отчасти заверяя, отчасти подбадривая, диспетчер сообщает, что полицейский уже в одном квартале. Когда я повторяю это по-испански, звонящая едва слышно перебивает меня: «Я слышу его в прихожей». Я еще не успеваю закончить перевод, как она говорит: «Он за дверью». Пока я повторяю это по-английски, мы слышим щелчок. Она отсоединилась.

«Переводчик, вы можете отключиться», – командует диспетчер.

Это реальный случай из переводческой практики Натали. Она так и не узнала, что случилось с позвонившей. В экстренные службы ежегодно поступают тысячи подобных звонков, и во многих случаях требуется переводчик.

Слово ценой в 71 миллион долларов

Что происходит, когда переводчика поблизости нет? Последствия могут в худшем случае угрожать жизни, в лучшем – резко изменить ее. Даже свободное владение двумя языками не всегда позволяет справиться с переводом. Превращение речи на одном языке в речь на другом – хоть устное, хоть письменное – требует специальных навыков, и путь к профессионализму может занять долгие годы.

Горький пример того, что бывает, когда вместо профессионала переводить приглашают двуязычного дилетанта, – случай с Вилли Рамиресом. В 1980 г. этот восемнадцатилетний юноша поступил в одну из флоридских больниц в качестве пациента. Среди персонала больницы многие говорили по-испански – это же Флорида! – так что объясниться с молодым человеком смогли без труда. А вот профессионального переводчика не нашлось.

По мнению родственников Вилли, он был intoxicado. Это слово – пример «ложного друга», как часто говорят переводчики. То есть оно переводится не так, как можно подумать. (Ложный друг и ложный когнат – это разные вещи. Ложные когнаты означают примерно одно и то же, но не происходят от одного корня. Например, и немецкое Ach, so! и японское Aa, soo (

) означают «Понял!», но между ними нет лингвистической связи.)

Первое впечатление от слова intoxicado обманчиво. Оно не означает intoxicated («пьяный»), но, к несчастью для Вилли, именно так его истолковал двуязычный сотрудник больницы, которого привлекли к переводу. И эта ложная интерпретация привела к неправильному диагнозу и неподходящему лечению, что в итоге закончилось для пациента параличом рук и ног.

Что значит intoxicado на самом деле и как это сказать по-английски? К сожалению, хорошего эквивалента тут нет. Intoxicado – это интоксикация, вызванная обычно каким-то вредным воздействием на организм. Вот несколько примеров: intoxicaci'on solar означает «сильный солнечный ожог», а intoxicaci'on por alimentos – «пищевое отравление». О каком виде intoxicaci'on говорили близкие Вилли? Они подозревали пищевое отравление, потому что он съел непрожаренный гамбургер.

Без контекста слово intoxicado трудно интерпретировать даже квалифицированному переводчику. В конце концов, странно было бы по-английски сказать he is poisoned [3] , хотя буквальный перевод именно такой. Профессиональный переводчик, особенно работающий в медицинской сфере, обучен уточнять все неясности в словах говорящего. Профессионал выяснил бы, о какой интоксикации идет речь, если бы это не было ясно из остальных слов. А обычный билингв? Ему это и в голову не пришло. Его не учили вникать в языковые нюансы, разбираться, как они влияют на взаимопонимание между носителями разных языков. (Что же касается пьяного,

то его по-испански следует назвать ebrio.)

3

Он отравлен (англ.).

Из-за этого врачи констатировали у Рамиреса «намеренное злоупотребление наркотическими веществами». Эта преступная диагностическая ошибка привела к последующей выплате ему компенсации в размере 71 миллиона долларов: выяснилось, что его состояние было вызвано вовсе не передозировкой и не пищевым отравлением, а внутримозговым кровоизлиянием [4] . С тех пор в переводческих кругах intoxicado иногда называют «словом ценой в 71 миллион долларов». Сумма немалая. Если считать, что переводчик получает 50 тысяч долларов в год, то ее хватило бы на годовую зарплату 1420 штатным переводчикам – возможно, больше, чем имеется в штате всех больниц Флориды вместе взятых. К сожалению, в истории все повторяется. В 2010 г. хирург калифорнийской больницы не смог предоставить переводчика Франсиско Торресу, семидесятидвухлетнему испанцу с опухолью в почке, и по ошибке удалил не ту почку [5] . Конечно, подобное могло произойти и с англоязычным пациентом, но языковой барьер и отсутствие переводчика резко увеличивают риск.

4

Подробнее о деле Вилли Рамиреса можно прочитать в статье: Gail Price-Wise. Language, Culture, and Medical Tragedy: The Case of Willie Ramirez // Health Affairs. 2008. November 19; https://www.healthaffairs.org/do/10.1377/hblog20081119.000463/full/.

5

Больница Parkview Community была оштрафована Калифорнийским отделом здравоохранения (CDPH) на 50 тысяч долларов за непредоставление пациенту возможности выразить информированное согласие, что привело к удалению здоровой почки.

По сути, экономия на переводчиках повышает общую стоимость системы здравоохранения. При наличии языковых барьеров медицинские ошибки случаются чаще. Нет числа случаям, когда врачи назначали ненужные – и дорогостоящие – диагностические анализы, вместо того чтобы просто заплатить переводчику. А если пациент не понял рекомендации, он может по ошибке принять слишком большую дозу или неправильно применить лекарство. Отказ от переводческих услуг – рискованное и затратное дело [6] .

6

Подробнее о том, во что обходится непредоставление услуг медицинских устных переводчиков, можно прочесть в статье: Leighton Ku and Glenn Flores. Pay Now or Pay Later: Providing Interpreter Services in Health Care // Health Affairs. 2005. March. 24. № 2; http://content.healthaffairs.org/content/24/2/435.full.

Иногда пациенты говорят, что понимают по-английски, и врачу кажется вполне допустимым написать рекомендацию на языке, которым пациент не владеет свободно. Однако, прочитав take once per day [7] , носитель испанского запросто вообразит, что таблетки надо принимать 11 раз в день, ведь once по-испански значит 11. Это слово – такой же ложный друг, как и intoxicado, и может привести к страшным последствиям.

7

Принимать один раз в день (англ.).

Как неловко быть беременным

У некоторых носителей английского есть дурная привычка добавлять к английским словам o или a в надежде получить нужное испанское слово. Англоязычные мужчины часто вызывают смех у носителей испанского, пытаясь сказать, что смущены. Отталкиваясь от английского I’m embarrassed, они говорят: Estoy embarazado, хотя на самом деле embarazado – беременный! Как же выразиться в таком случае, чтобы не показаться чудом природы? Можно сказать Tengo verg"uenza (букв. «имею стыд»).