Тоннель в Паддингтоне
Шрифт:
— Трубой?..
— Новая линия подземки, электрическая.
Подземка. У Кензи похолодело в животе несмотря на умиротворяющее действие чая с секретным ингредиентом. Перед глазами всплыло бледное лицо Энтони Блера с перерезанным горлом, белые перчатки, окровавленный нож… Она не отдавала себе отчета в том, насколько старательно избегала подземки с того самого первого дня. Успешно, между прочим.
— А… может быть… — промямлила она, поднося руку к горлу.
— Вам же надо быстро раскрыть преступление, разве не так? — коварно
Кензи зажмурилась. И с размаху наступила ничего не ожидающему инспектору на ботинок. Он взвыл. Хотя этот ботиночек от Дидье был помягче развалившейся дамской туфли.
— Предупреждаю — я не леди сегодня, так что не… выводите меня из себя, — усмехнулась и Кензи в ответ. — Ладно… постараюсь. Надевайте свой плащ.
— Вы наденьте, — буркнул инспектор. — Вы и в другие дни не леди.
— А вы?
— Станция за углом, а я не сахарный.
Что правда, то правда. Хотя и в ней сахару мало, но плащ — полезная вещь, зачем отказываться?..
* * *
Кензи остановилась у поручней, а дыхание перехватило, несмотря на отсутствие корсета.
— Эй, парень, шевелись! — прикрикнули сбоку, толкнув локтем.
Мокрый Дьюхарст, смешавшийся было с толпой, обернулся. Лестница, кроме прочего, еще и движущаяся. Ступени плоские, а потом вдруг растут и распадаются на отдельные… Она завороженно смотрела на это явление и пыталась сглотнуть неожиданный леденящий ужас.
— Вперед, Кензи! — махнул инспектор рукой, а движущаяся лестница увлекала его вниз. — Скоро поезд!
Если она сейчас его потеряет… Вдруг из толпы вынырнут белые перчатки?.. Она оставила ридикюль в «Паризьен»… Она не леди. И она просто не пойдет следом. Она пойдет… за Кайлином. Все будет хорошо. Кензи зажмурилась, сделала осторожный шаг, ступени под ногами вдруг раздвоились, и она полетела на впереди стоящих.
— Глаза разуй! — треснули ее по затылку.
Это, наверное, воспитательный подзатыльник, но в глазах раздвоилось. Кепи слетел в небытие.
— Да это ж девчонка! — загоготала пара кое-как одетых мужчин, на которых она «налетела». — Куда спешим?
Растрепанная Кензи поспешила увернуться от одного, но свалилась на проклятой лестнице в объятия другого. Хотела окатить холодом «что вы себе позволяете?» или «а плащ мокрый не мешает?..», в крайнем случае пустить удар под дых, но тот, который зажал в душные объятия, решил — делать ему нечего?! — ее поцеловать, когда — кто бы подумал?.. — каким-то чудом подоспел Дьюхарст.
— А ну руки прочь! — гаркнул он над ухом того, что дохнул ей в лицо вонью.
И над ее ухом тоже. Там зазвенело.
— А тебе какой интерес? — нахмурился парень, которого отвлекли от важного дела. — Жентльмен, шо ль?
— Становись в очередь, — хмыкнул тот, от которого Кензи увернулась.
— Отпусти, —
— Ты сказок порассказывай, — ущипнул ее в бок первый, умудрившись поднырнуть рукой под плащ.
Кензи двинула его локтем в живот незамедлительно. А Дьюхарст отвесил подзатыльник и воспользовался секундой замешательства, чтоб вытащить и наставить впритык к животу парня револьвер.
— Я бы не спорил, — пожал он плечами. — Отпусти и прочь.
Если бы взглядом можно было бы убить, те двое бы это сделали. Но преимущество и револьвер были на стороне инспектора. Он дернул Кензи за плащ на себя (она провалилась носом в его мокрый насквозь пиджак) и указал обидчикам револьвером направление. По движению лестницы. Те начали проталкиваться вниз, оборачиваясь со злобой, а случайные зеваки отвернулись безразлично.
У Кензи зуб на зуб не попадал. Конечно, в Хайленде всякое случается, но это тебе не лондонская мясорубка, где вселенная забудет твое имя, когда тебя найдут в тоннеле с перерезанным горлом или без волос на заднем дворе «Паризьен». А она верила, что добудет здесь респектабельность и изысканную жизнь! Мун вздрогнула, на щеку неожиданно выкатилась слеза.
Инспектор вздохнул и спрятал револьвер обратно в карман, отстранил девушку, чтобы заглянуть ей в лицо. Неловко стер ту самую слезу со щеки большим пальцем.
— У вас что, документов нет? — всхлипнула Кензи, тем не менее, выдергивая локоть. — Каких-нибудь насчет того, что вы инспектор?
— Для некоторых револьвер — самый убедительный документ, — пожал плечами инспектор, копаясь в карманах. — Испугалась?
Кензи вытерла нос рукавом и хмыкнула.
— Было бы от чего.
— И тянет же тебя распутывать преступления, — не поверил Дьюхарст, — горе луковое.
На сей раз нащупал в мокром пиджаке платок. Ура, в кои веки не забыл. Один, правда. Вытащил его за уголок.
— Держи. В прошлый раз ты дала мне свой, так что возвращаю долг.
— Просто против закона они бы не пошли, а на силу всегда найдется сила. Такие парни — мстительные, поверьте, я знаю, что говорю.
«Не леди» шумно высморкалась и ойкнула, потому что лестница заканчивалась, а ступени сдвигались и исчезали в полу. Не отрывая платка от лица она попыталась засеменить назад, перепрыгнуть…
— Говорю же, горе луковое, — подхватил Дьюхарст ее за талию и, игнорируя выбрыки ногами, поставил на перрон. — Еще и деревня.
Свисток электрического поезда, что не выпускал ни пара, ни дыма, заглушил ответную гневную тираду в духе «сам такой».
* * *
Сутолоку в поезде и последующий подъем из недр земли Кензи Мун пережила стоически. И предпочла бы более не переживать.
— Не полагал, что суфражистка вроде вас боится подземки, — не преминул насмеяться «Колин».