Тоннель времени

Зверев Сергей Иванович

– Это – зона западной стены до здания «Миража». Караул менялся каждые два часа.

– Да уж конечно, – заверил Стольников. – Они все в армии служили, зачем им менять то, что работает. – Он посмотрел на часы. – Сейчас без четверти восемь. Если они несут службу по примеру внутренней службы Вооруженных сил, то смена появится через пятнадцать минут.

Он отошел от стола и осмотрел помещение.

– У нас десять минут, чтобы навести здесь порядок. Встретим смену как положено.

Двое из четверых были похожи на славян. Значит, со сменой можно будет говорить на русском. Впрочем, Зубов говорил, что тюрьма интернациональная.

Здесь есть и грузины. А тот, что в комнате отдыха, очень на грузина похож. Хоть и трудно отличить чеха-бандита от грузина-бандита, когда они мертвые, но все-таки похож. А это значит, что говорят здесь в основном, как хотите, по-русски. Может быть, там, наверху, где тюрьмой управляет временное правительство, – там разговаривают на чеченском. В последнем Стольников даже не сомневался.

Экран монитора был разбит на две равные части. К каждому из объектов, а их было, соответственно, два, вела дорожка. Вышка у стены и дверь в здании. С вышкой все было понятно – на ней стоял и курил бандит. Автомата при нем не было, видимо, поставил под ноги. Развалившись плечами на перилах, он пускал в небо струйки дыма и наслаждался хотя и сомнительной, но все-таки свободой. Что за объект был в здании, оставалось только догадываться.

«Все правильно, – подумал Стольников. – Служба организована по-военному. В помещении четверо: двое бодрствующих и двое отдыхающих. Просто один из отдыхающих пришел посмотреть телевизор. Сейчас приведут двоих с постов. Значит, их будет – трое».

Убитые арестанты были одеты не в тюремную униформу, а, как и говорил генерал, в обычную гражданскую одежду. На вышке стоял тип тоже в гражданском: серая рубашка, джинсы. В чем брали, в том в «Мираж» и доставили. Поэтому на этот счет переживать не приходилось. Войдут и не сразу разберутся, в чем дело. Да и кто ждет диверсантов изнутри «Миража»? Огорчало другое. Состав караула набирался по очереди из числа всех арестантов. Видимо, из числа простой «пехоты» и безродных чужаков. Однако эта смена находилась на службе уже половину времени. А это значило, что старший знал в лицо всех, кого водил на посты и кого с постов возвращал для отдыха. Как бы то ни было, если смены велись по уставу, а менять годами отработанные правила нужды не было, старший в этом караульном помещении сводил бандитов на вышки уже по два раза. В любом другом случае Стольников назвал бы его начальником караула или помощником оного, но речь шла об убийцах, зарекомендовавших себя садистами. Поэтому просто: «старший».

Тем не менее встречать смену придется. Значит, это снова рукопашная. Стрелять Саша запретил. После первого же выстрела их миссия оказалась бы невыполнимой…

Пяти минут группе хватило, чтобы стащить трупы в комнату отдыха, замыть кровь и расположиться на местах, которые ранее занимали бандиты. В караульном помещении была раковина и даже кулер, швабра, тряпка, так что управились быстро. Бросив швабру в комнату отдыха, Ключников набрал в пластиковый стаканчик воды, выпил и швырнул туда же.

– Ну, тут попроще будет… – и, взмахнув рукой, он вонзил в столешницу два ножа.

Взяв один, Стольников улыбнулся.

– Кажется, кто-то из конвоиров протащил в крытку чей-то подарок. Татарин, держи!

Айдаров на лету поймал нож за рукоятку, осмотрел. Нож был самодельный, но сделал его мастер, любящий свое дело. Лезвие – из легированной стали, таким можно бумагу на лету резать. Рукоять – из множества склеенных и обточенных

на станке кусков холстины.

Второй нож капитан отдал Ключникову.

– Меня это на мысль навело, – пробормотал он, сидя на стуле и глядя на пустую пока дорожку, ведущую от здания тюрьмы. – Если сюда можно протащить неуставной нож, тогда, наверное, можно протащить и что-то другое? А раз так, то и на волю можно вытащить что-то, что запрещено, верно? Ждан, бывали случаи проноса предметов из тюрьмы и в тюрьму?

– Бывали, конечно. Но все это пресекалось.

– Да, конечно, – улыбнулся Саша. – Значит, носят часто. Просто ловят не всегда.

– А что тебя смущает в этом? Всегда конвой таскает в зоны что-то нужное зэкам и вытаскивает что-то, что нужно конвою. Так было всегда на зонах и всегда будет.

– Раз так, – Стольников поднял взгляд на Ждана, – то не такая уж это и секретная тюрьма, верно, полковник? И где гарантия, что малява из чьих-то рук не проскользнула через все кордоны в руки тем, кому предназначалась?

– Ну а в данном-то случае тебя что смущает?!

– Ничего. Просто факт констатировал. В свете появления в «Мираже» группы активистов во главе с Ириной Зубовой. Такое впечатление, что их ждали, нет?..

Видя, что Ждан задумался, Саша бросил взгляд на монитор и напрягся.

– Внимание.

Бойцы заняли свои места.

На экране было видно, как из здания вышел бандит, а за ним, точно привязанные, спешили двое. Все трое держали автоматы в положении «на ремень».

«Если на вышке часового он уже сменил, то направляются они напрямки сюда. Если нет, то пойдут к вышке».

Пришлось ждать еще целую минуту: начальник караула повел парочку к вышке. Когда часовой спустился, его место занял один из тех, что явился с начальником караула. Отстоявший смену присоединился к группе.

– Все, – поставил точку Стольников. – Через минуту они войдут. Двое после смены, уставшие, старший тоже нагулялся. Реакции не ждите. Но убирать всех нужно быстро и снова без шума. Тогда в нашем распоряжении будет целых два часа.

Он не сводил глаз с монитора.

– Если никто не захочет связаться с начальником караула по рации. Если же кто-то на связь выйдет – тогда не более двадцати минут… Все готовы?..

Клацнули замки на дверях, ведущих в караульное помещение. Оставалась последняя дверь…

Стольников сидел за столом, смотрел на нее из-под бровей и думал о том, что прошло одиннадцать лет, а ничто не изменилось. Даже привычка добивать. Ничего…

И клацнул замок на двери в двух метрах от него…

Глава 6

Резван Хараев относился к той породе полярно настроенных к жизни людей, которым нужно миллион, и сразу, либо ничего, но уже через час – два миллиона, и еще быстрее, чем сразу. О таких в блатном и ментовском мире говорят «отмороженные», и это определение тридцатилетнему чеченцу подходило лучше всего. Он никогда не появлялся в городе без пистолета за поясом и гранаты в кармане, хотя человеку его положения («короновали» его в «Крестах», двое таких же, «пиковых») находиться в таком состоянии, как милитаристический угар, вроде бы и ни к чему. Тем не менее факт остается фактом, и Резван Хараев по кличке Руслан Шалинский ездил по городу вооруженный. Было это в середине девяностых, в славном городе Москве, когда слово «авизо» означало однозначно криминал и кровь лилась Тереком.