Тоннельный синдром. Книга 2: Право на силу
Шрифт:
Очевидно, что с каждым днем общения с нами из речи Ши постепенно пропадали мяукающе-квакающие интонации, а сама речь становилось более правильной. Убедительной. Но в четыре метра кладки над головой я не верил…
– А что тут у вас еще есть?
– Кладовые, мастерские, глиняный карьер, – перечислял Ши. – Повыше будет кухня, гончарная мастерская. А в глубину – жилые помещения и…. угольный карьер.
– Уголь отрыли? По Москвой? Да ну тебя, Ши! Здесь что, Донбасс?
– Зачем Донбасс? Уголь везде есть, просто мало его и
– Может и нефть найдете? – Ехидно спросил я.
– Нефть лопатой не найдешь. Нефть бурить надо. А где бурить, знаешь? А-ааа! Не знаешь!
Послышался веселый гомон и в основной тоннель вывалились «барсики».
Впереди топал недовольный Петька.
– Извините за задержку, Макс. Андрюха отстал – в кухню свернул. На запахи.
– Ну, не потерялся – и хорошо.
– Так он мало того, что отстал, он еще и сок там какой-то выпил.
– Так меня тетка сама там угостила! Гадость лютая. – Оправдывался Андрюха, пьянея на глазах.
Ши всплеснул руками и полез в дыру. Я обнюхал Андрюху. Точно – самогон. С какими-то вкусовыми добавками, но он, родимый! Фу повел за собой незадачливого диггера и уложил его на топчан. Укрыл старой дубленкой. Я подошел и вытащил у пацана из кобуры револьвер. Появился Ши.
– Это старая Ксуань виновата. Она подслеповата, а ваши мальчики по габаритам почти как наши взрослые мужчины. А мальчик не виноват. Он думал сок.
– Это не мальчик, а мой боец, – сказал насупившийся Петька. – Сёмка, займи пост рядом с ним и никуда не выпускай с кровати.
– Есть.
– Вернемся – будем с ним решать, как наказать. А проснется, передай – еще один залет и вышибу из отряда. Не в игрушки играем.
Эва как! А совсем недавно от Петькиных проказ стонали две станции. Ну, Беляево и Калужская точно стонали… И вот теперь, ты посмотри на него… Буденный! Вершитель судеб.
– Ну-ка, Петька, давай отойдем.
Мы отошли в дальний конец основного тоннеля и я присел на какой-то ящик.
– Скажи мне, милый ребёнок. Кто тебя командиром назначил и какого хрена ты пацанами рулишь?
– Так они сами меня выбрали-назначили. Меж собой – как самого опытного.
– А командиром чего?
– Отряда нашего, «Юн. Барса».
– А мы сейчас где?
– На задании. В поиске.
– А старший кто?
–….. Вы, – помедлив, выдавил Петька.
– Вот я еще раз услышу, что ты распоряжения отдаешь через мою голову – поползешь в расположение. Я понят?
– Так точно.
– Кстати, ты что про своих ребят сказать можешь? Сколько их, как фамилии, с кем живут на станции?
– Ну, как звать знаю… Мало, в общем.
– Плохо. Если хочешь стать хорошим командиром – заведи на каждого досье. Хоть страничку из блокнота. Как жил до войны, в каких кружках и секциях занимался. С кем сейчас живет. Понял?
– Понял.
– Пошли.
Мы вернулись к
– Занимаете тут пост оба. Пока не вернусь. Мне надо осмотреться в бомбоубежище и попробовать выйти на поверхность. Вас покормят – я договорюсь, где туалет вам покажут. В дальнейшем ждем здесь до окончания проходческих работ и выполняем строго мои приказы. Без команды не чихать. Спать по очереди. Следить за сохранностью оружия и стеречь это бухое туловище как полковое знамя. Револьвер этого пьяницы забираю с собой. Все понятно?
– Так точно!
Когда я вернулся, выполнив часть поставленных перед собой задач, на топчане храпела вся троица. Я вытащил из рук Петьки «Кипарис» и вытянул из кобуры Семки револьвер.
– Не трог ружо… – Сквозь сон бормотал рыжий Семка, но так и не проснулся.
– Я тебе с утра дам «ружо»! – Сказал я ему. И пошел спать.
Глава 14. Утро стрелецкой казни
Сквозь сон я услышал шорох. Вообще подземелье было наполнено звуками – тут тебе и шаги, и далекие взрывы, и удары лопаты и кирки, крики… Всё разносилось в сыром воздухе подземелья.
Но этот шорох был совсем рядом. Я чуть приоткрыл веки. Так и есть: три «гавроша» пришли выручать свое оружие. Решили, пока я сплю, у меня его скоммуниздить, чтоб оправдать свои косяки. А не тут-то было! Я предпринял кое-какие шаги…
Рыжий Семка, углядев один из револьверов, рукоять которого торчала из-под старого одеяла, потянул его на себя. У него бы получилось, если бы я не зажал ствол револьвера в тисках, которые снял с верстака и спрятал под одеялом. С чудовищным грохотом тиски упали на лист жести, заботливо подложенный мною накануне. Ударом ноги я опрокинул доску, которая упала и перегородила выход из норы, и с воплем «Ага! Бля!» вскочил на ноги.
Мальчишки с воплями кинулись в нору выхода и врезались макушками в доску. Хорошо? в шлемах были.//
– Ну что? «бар-Сучата», решили начальство поиметь? Мало того, что спали на посту, оружие просрали, так еще и командира пришли обокрасть? Вы представляете, что с вами на станции сделают, когда все узнают? Кирдык вашему отряду. Будете на цепочках сидеть, как шавки. А ты, командир хренов, успел покомандовать? Ну и будет с тебя…
– Так вы первый у нас оружие свистнули, – плаксиво выдал Сёмка.
– Не свистнул, а конфисковал во избежание его утраты в боевой обстановке лицом, допустившим нарушение правил караульной службы. А за то, что ты сейчас сказал про «свистнули», получишь отдельно.
– Так может, дядька Макс, накажете нас сами, а говорить на станции не будете?
– Предлагаешь мне правила нарушить? И как вас наказывать? В угол ставить? Так нету у вьетнамцев углов. Круглые норы…
– Может, ремнем? – Выдавил Андрюшка.
– Нету у него ремня, подтяжки одни. – Быстро произнес Петька.