Тонущие в Восхищении

Мартин Меган Д.

– Чёрт возьми, да! Мой двоюродный брат играл за "Вихрей". В то время они были лучшей юношеской хоккейной командой в стране.

– Он играл в 2007 году?
– неверие прозвучало в его голосе, когда мы подошли к большому зданию.
– Как его имя?

– Подожди, ты следил за молодежной лигой?

Он рассмеялся.

– Да, я большой поклонник. Я слежу за всеми лигами. Уже около семи лет.

Мой рот снова открылся.

–

Ты шутишь!

– Неа. Кто был твоим кузеном?

– Райан Макинтош.

– Не может быть!
– Коул отодвинулся назад. – Громила - Джеральда Реймонда? Тот, кто сейчас играет за Ред Вингс?

Я ухмыльнулась.

 – Это он.

Из-за отношения Райана к спорту я прониклась любовью к хоккею. В том сезоне я ни разу не пропускала игру, как и мой папа, хотя Райана из-за драк много раз выгоняли с большинства матчей. Он стал легендой в юниорской лиге, заботясь, чтобы Вирвилд стал лучшим центром. Когда Джеральд стал профессионалом, то не ушел бы, если бы Райан не ушел тоже.

– Это невероятно. Я понятия не имел.

– Ты и не мог знать, - хмыкнула я.

Он не ответил, но вытащил свой бумажник, когда мы подошли к кассе. Он вытянул сотню и передал её женщине по другую сторону стойки.

– Эй, Линда, как ты сегодня?

Пожилая женщина покраснела. Её щеки стали такого же оттенка, как и её короткие рыжие волосы. На мгновение я захотела протянуть руку через маленькое окошко и убрать это мечтательное выражение с ее лица.

Он мой! Я отрицательно покачала головой. Откуда, черт возьми, это взялось? Парень говорит, что любит хоккей, и я уже имею на него виды? И он скоро будет трахать тебя. Я прикусила губу, стараясь не заострять внимание на длинных пальцах и татуировках на загорелых руках, оттеняемых его голубой рубашкой.

– Эй, тебе заплатили за вечеринку «Восхищение-Х»? – воспоминания о дополнительных деньгах на моем банковском счете всплыли в моей голове.

Он взял билеты и протянул мне один.

– Хм?

– «Восхищение-Х» тебе заплатили?

– Ах, да.
– Он отвел глаза.

– Сколько тебе заплатили?
– Я последовала за ним по направлению к большой стеклянной двери.

Он пожал плечами.

– Пятнадцать штук.

– Хух! Мне тоже!
– Я обхватила его руку, действуя так, будто это было моей естественной реакцией на волнение, что было далеко не невинно. Последний час с ним в машине был слишком напряженным.

Его горячее тело было настолько восхитительным и реакции женщины за окошком было более чем достаточно, чтобы у меня появилось желание заявить свои права. Я действительно потеряла контроль. Если он и

был встревожен моим прикосновением, то не показал этого. Он повёл меня в здание рука об руку, будто мы делали это не первый раз.

– Это была не та сумма, которую всегда платили?

– Никогда. Я обычно получала только десять штук.
– Место, где моя рука задела его бицепс, казалось, нагрелось до тысяч градусов. По позвоночнику пробежала дрожь.

– Десять штук, чтобы трахнуть незнакомца, – покровительственный тон в его голосе снова вернулся.

Я вспыхнула.

– Я никогда не трахалась с незнакомцем, пока не появился ты.
– Я сказала это как шутку, но его лицо опять потемнело. Что это с ним? Я не удивлялась неожиданному повороту его переменчивого настроения. Если конечно ничего из этого не подогревало мой интерес к нему ещё больше. Кто этот парень? Хотела бы я это знать. На самом деле мне это было необходимо.

– Я не хочу, чтобы ты был обескуражен, когда мы сюда войдем, - сказала я.

– Обескуражен?

– Да, я очень увлекаюсь... и иногда кричу на игроков и судей.

И почти также быстро мрачный взгляд Коула исчез. Небольшая улыбка появилась на его твердых губах, заставляя меня хотеть подняться на носочки и прижаться к нему губами. Однако этого не случилось, потому что мы вышли на арену и прохладный воздух хоккейного катка прошелся по коже, волнуя меня.

В остальном игра прошла без проблем. Он купил нам обоим крендели с горчицей, пшеничное пиво для меня и «Ред Булл» для себя. Я не лгала, когда предупреждая, что увлекаюсь игрой, и в ближайшее время Коул это узнал, но в этом я не была единственной. Когда один из игроков Вихрей треснул клюшкой другого по лицу, судья засвистел. Мы уже оба стояли, ругаясь и обвиняя рефери во всем, в чём только можно, и чтобы он отсосал сегодня вечером Вихрям.

Я два раза пролила свое пиво, и он купил мне новое. Когда мы оттуда уехали, я уже пребывала в состоянии эйфории. Мне не удалось допить третье пиво, так как мой небольшой вес этому совсем не способствовал, и я немного опьянела.

– Я не могу поверить, что они настолько ужасно проиграли, - сказала я в грузовике, когда мы направились к моей квартире. Всю поездку у нас был дружеский разговор с разбором каждого периода.

– И не говори. Стыдно. 10-0. И это просто убивает.

Я кивнула и посмотрела на него с пассажирского сиденья. Выглядел ли любой другой мужчина настолько же чертовски горячо? Я была уверена, что нет. В течение игры он закатал рукава, раскрывая свои накачанные татуированные предплечья. Мои глаза постоянно возвращались, будто к живому портрету женщины, который находился среди других рисунков на его правой руке. Она была пугающе красива даже с печальным взглядом на её лице. Меня пронзил укол ревности. Кто она? Что делало её такой особенной, кроме её экзотической красоты?