Топить печаль в бушующем пламени
Шрифт:
Текст песни был простым и ненавязчивым, а мелодия задорной и торжественной. Все в ней было идеально, за исключением нескольких странно звучащих фраз. Некоторые недалекие люди, вроде оперативников «Фэншэнь» и им подобных, выезжая на задания, часто использовали ее в качестве фоновой музыки.
Но в первый день лунного Нового года связь оборвалась, и во мраке подземной темницы настроение песни изменилось. Теперь она несла в себе ярость и обиду... Звуковая волна столкнулась с системой безопасности изолятора и едва не выплеснулась наружу.
В расположившейся неподалеку
— Поют? — удивился Сяо Чжэн. — Они... просто поют?
Шань Линь нахмурилась.
— Эта песня — одна из ментальных атак класса духовной энергии? — тут же предположила женщина.
— Нет. В прошлом году мы усовершенствовали систему безопасности, теперь даже люди из класса духовной энергии не могут пробиться сквозь барьер...
— Проблема в том, что мы понятия не имеем, каким образом они получают информацию. В изоляторе нет часов, такое невозможно спланировать заранее, — отозвался Ван Цзэ, поднимаясь с места. — Разве след, оставленный противником в их головах, не уничтожили? Это очень странно. Я вернусь в Главное управление за подкреплением...
— Подожди, — вдруг вмешался Янь Цюшань. После возвращения из «Небесного нефритового дворца» он стал намного молчаливее. Кроме него во временной штаб-квартире собралось множество людей, но он почти не участвовал в разговорах. Будто изгой, Янь Цюшань все время сидел у окна с Чжичунем на руках, и ни на кого не обращал внимания.
Но теперь он отвернулся ото всех и посмотрел в окно. Внезапно, Янь Цюшань прищурился и задал, казалось бы, не самый уместный вопрос:
— Директор Сяо, в вашем дворе растет махровый миндаль1. Откуда он взялся?
1 ??? (yuyemei) — миндаль махровый. Кустарник высотой до 3-5 м.
— А? — растерянно переспросил Сяо Чжэн.
Янь Цюшань медленно повернулся к нему и сказал:
— Почему он зацвел именно сейчас? Ведь до весны еще далеко.
Миндаль — одно из самых популярных на севере декоративных растений. Обычно он цветет в самый разгар весны. Недолго думая, Янь Цюшань протянул руку и распахнул окно. Холодный зимний ветер ворвался в конференц-зал и всколыхнул лежавшие на столе бумаги. Лишенные верхней одежды люди тут же почувствовали озноб.
А там, снаружи, раскинулся сад, полный цветущего миндаля. На западе догорал закат, и на мир медленно опускалась тьма.
В этот момент старый телефон Шань Линь принялся дико вибрировать, и на почту хлынули десятки экстренных сообщений. Память быстро переполнилась, и телефон едва не завис. Сообщения поступали со всей страны от людей, ответственных за пункты мониторинга «кровеносной системы земли».
Все они свидетельствовали о резком подъеме уровня аномальной энергии!
Вечером того же дня, когда на тускнеющем небосводе зажглись первые звезды, у далекой северной границы оперативники Управления заручились поддержкой пограничников, чтобы выследить еще одну группу подозреваемых.
Ответственный за захват оперативник позаимствовал у коллег рупор и гулко произнес:
— Внимание всем, кто находится в машине! Если попробуете оказать сопротивление, с вами будут обращаться как с «преступниками, злоупотреблявшими особыми способностями». Вы будете наказаны по всей строгости закона. Этот проступок посчитают правонарушением и добавят в список ваших преступлений, вы получите пожизненный срок! Подозреваемые...
Но не успел он договорить, как дверь машины распахнулась и оттуда, спотыкаясь, выбрался человек.
Этим человеком оказался длинноволосый мужчина, его «шевелюра» стояла вертикально, напоминая замерзшую швабру. Но оперативники, похоже, не оценили его любовь к панковскому стилю. На несчастного тут же нацелилось несколько мифриловых пистолетов.
— Стоять! Не двигаться! Руки за голову и живо на колени... Что?
Подозреваемый внезапно задрожал и скривил губы. Никто не знал, ругался он или проклинал их, но мужчина вдруг послушно рухнул на колени.
Обратившийся к нему оперативник был удивлен. Он никак не ожидал, что преступник окажется таким сговорчивым. Собравшись с духом, оперативник медленно пошел к подозреваемому, но, стоило ему приблизиться, как он тут же отскочил от «ирокеза».
— Какого черта?!
На глазах всех присутствующих правая половина тела подозреваемого начала расплываться. Вдруг, несчастный открыл рот и выплюнул сгусток вонючей черной крови. При ближайшем рассмотрении становилось ясно, что все его внутренности «вытекли» вместе с этой кровью, а на земле, прямо под ногами оперативника, лежало еще бьющееся сердце! Но не прошло и минуты, как подозреваемого снова вырвало. Окончательно превратившись в пустой кожаный мешок, он рухнул замертво. Все вокруг было залито кровью, и среди всего этого месива виднелась яркая темно-красная жемчужина.
Участвовавшие в аресте оперативники, похоже, никогда такого не видели. Они разом лишились способности мыслить.
И лишь несколько долгих минут спустя, кто-то все же решился приблизиться к жемчужине:
— Это...
Но прежде, чем он смог хоть что-то рассмотреть, по поверхности жемчужины потянулась цепочка черных иероглифов, и странная находка тут же взмыла вверх.
Любой предмет, найденный на месте преступления, становился важной уликой. Стоявший над жемчужиной оперативник сразу же протянул руки и аккуратно схватил ее, несложным заклинанием преграждая находке путь. Лежавшая в его ладонях жемчужина казалась живой. Она несколько раз дернулась и, наконец, затихла.