Топить в вине бушующее пламя печали 2.0

Priest P?

В то же самое время он обнаружил, что, брошенный им в груде костей козлобородый, пошевелился.

— Смотри, этот сосунок, кажется, встает, — сказал Сюань Цзи Шэн Линъюаню, но, почувствовав, что что-то не так, поспешил подняться повыше.

Свет упал на козлобородого. Глаза его были плотно закрыты, голова склонилась набок, а на лице так и застыло испуганное выражение. Очевидно, он все еще был без сознания. Как марионетка, козлобородый шагнул вперед, затем несколько раз подпрыгнул на месте и издал звук, похожий на детский смешок.

Под полами его свободного пальто что-то шевелилось. Сюань Цзи не сводил с него глаз. Он увидел, что, пока несчастный танцевал и резвился, из его манжеты выскользнула маленькая белая косточка. Кость недовольно запрыгала по земле, а потом снова полезла в штанину!

Чьи-то останки под его одеждой заставляли козлобородого двигаться!

— Что за… Какого черта? — опешил Сюань Цзи.

— Это шаманский курган, — мягко произнес Шэн Линъюань.

Сюань Цзи не знал, показалось ли ему, или он действительно услышал в голосе дьявола легкую слабость:

— Что? Курган? Ты хочешь сказать, что это массовое захоронение?

— Ты никогда не слышал о шаманах? — Шэн Линъюань на мгновение замолчал и через некоторое время тихо произнес. — Спустя тысячи лет никто даже не вспомнит их имена.

Сюань Цзи нахмурился. Он уже видел слова «Книга шаманов Дунчуаня» на куче сломанных бамбуковых дощечек. Именно там он нашел записи о «Бедствиях».

Дунчуань… шаманы. Так значит, шаманы были не течением, а самым настоящим племенем.

Они были предками какой-то малой народности?

— Я не слишком хорош в истории. Ты сказал, «шаманы» это… — начал юноша.

Но Шэн Линъюань ответил ему на языке, который Сюань Цзи никогда раньше не слышал.

— Что?

— Это язык шаманов, — объяснил Шэн Линъюань. — Ты должен заставить их повиноваться.

Сюань Цзи с минуту колебался, вспоминая интонацию Шэн Линъюаня, пока не услышал снизу нечленораздельную речь непогребенных останков.

— Почему ты вдруг мне поверил? Даже не спросишь, что это значит? — ловко поддел его Шэн Линъюань.

— Ну, я парень простой, я не люблю много думать, — дерзко ответил ему Сюань Цзи.

Шэн Линъюань промолчал и усмехнулся. В этот раз он был слишком ленив, чтобы язвить.

После столь краткого мгновения «взаимопонимания», они, наконец, заметили, что идут по одному и тому же пути. Образ их мыслей и взгляды были очень похожи. Даже оказавшись в смертельно опасной ситуации, никто из них не проявил к ней должного интереса. Один своими сладкими речами, легко мог одурачить людей, заставить их плакать горькими слезами, а другой казался очень забавным и мог ясно разглядеть даже осеннюю шерстинку2. Они оба были очень хороши в создании гармоничной и дружеской атмосферы. Теперь, когда они потеряли возможность слышать сокровенное, избавляться друг от друга больше не было никакой необходимости. Если Шэн Линъюань хотел отделаться от меча, он должен был довериться Сюань Цзи, и вместе найти способ. Не было никакой необходимости причинять юноше вред, если только он не

мечтал о том, чтобы застрять в ловушке навечно и быть использованным в качестве копья против этих костей.

2 ???? (mingcha qiuhao) — ясно разглядеть даже осеннюю шерстинку (на теле животного); (обр. в знач.: всевидящий, зоркий; проницательный, прозорливый, пристальный, наблюдательный).

Кости, облепившие тело козлобородого «прислушались» к странным словам. Мужчина медленно повернулся к Сюань Цзи и неуверенно пошел вперед.

— Не отставай, — произнес Шэн Линъюань.

— Куда мы идем?

— Разве ты не спрашивал меня о том, откуда взялась бабочка с человеческим лицом? — голос Шэн Линъюаня звучал немного отстраненно. — Источник находится здесь.

Сюань Цзи вздрогнул и последовал за качающимся козлобородым. Даже пролетев несколько сотен метров, он все еще видел под ногами лишь груды белых костей. Казалось, им нет конца. В итоге, он не удержался и спросил:

— Сколько здесь трупов?

— Сорок одна тысяча шестьсот тридцать шесть.

— …А? — Сюань Цзи на мгновение лишился дара речи. — Быть такого не может. Откуда ты знаешь? Их конечности разбросаны повсюду, ты что, сосчитал по головам?

— Конечно, я знаю, — тихо сказал Шэн Линъюань. — Я убил их своими собственными руками.

Глава 19

Даже боги становились жертвами демонов. Неужели единственный, кто мог бы их подавить — должен был сам быть куда свирепее и страшнее, чем они?

Если кто-то говорил: «Я убил человека», значит, он был убийцей. Если кто-то говорил: «Я убил тридцать шесть человек», значит, он был не только убийцей, но и мог бы выступать на телевидении, в качестве главного героя юридических программ.

Но если бы кто-то сказал: «Я убил сорок одну тысячу шестьсот тридцать шесть человек», это, вероятно, мог бы быть только интернет-зависимый подросток.

— А, — ошеломленно произнес Сюань Цзи, а затем бессознательно переключил свое внимание, — ты забыл даже кто ты есть, но помнишь такое большое число?

Может быть, до того, как умереть, этот дьявол вовсе и не был императором? Может быть, на самом деле он был древним бухгалтером?

Шэн Линъюань не обратил на него никакого внимания.

Сюань Цзи снова спросил:

— Или ты только сейчас что-то вспомнил?

Некоторое время спустя он услышал, как заключенный в мече дьявол неопределенно хмыкнул.

Сюань Цзи заломил руки:

— Я прогадал!

Он почувствовал себя луком-пореем1, цена на который возросла прямо накануне биржевого краха! Когда он надеялся использовать сознание дьявола для поиска ответов, этот старик даже свое собственное имя вспомнить не смог, и Сюань Цзи пришлось отказаться от этой затеи. Но теперь, когда их телепатическая связь разорвалась, этот негодяй вдруг заявил, что его память восстанавливается!

1 Розничные инвесторы, теряющие свои деньги из-за более опытных конкурентов, т. е. их «собирают», как лук-порей.