Топливо твоих кошмаров
Шрифт:
После армии, спасшей юношу от жизни в этой чудовищной атмосфере, Борис решил не возвращаться домой – мать к тому моменту уже умерла от кровоизлияния в мозг, и в доме Бориса ждал лишь кошмарный отец. Отправляясь навстречу новой жизни в Москву, молодой Борис себе тогда пообещал никогда не становиться таким, как его отец.
Разочарования – основа взросления. Это Борис понял в полной мере, когда в первый раз ударил Надежду, свою жену. Расхаживая в алкогольном тумане по району, он вылавливал молоденьких, еще не успевших, подобно его жене потерять
После изнасилования труп пришлось оттащить и спрятать в каких-то трубах. Тогда Борис испугался. Он и правда не стал своим отцом – как выяснилось, есть варианты и похуже. Страх и неумение сдерживать свою натуру заставили его отыгрываться на собственной дочери – благо, Надежда предпочитала вовремя отводить глаза. Впрочем, это не спасло его от очередного срыва. На этот раз он был неаккуратен, милиция сопоставила факты, и суд впаял ему за двух «мокрых дев» аж двадцать лет, почти максимальный срок.
Борис не любит рассказывать о тюрьме, всем известно, насколько там не любят педофилов и насильников. Об этом свидетельствует нанесенная явно насильно неровная наколка на плече – «Чушок, ст.117.ч3.» Скорее всего, жизненный путь Бориса так бы и закончился в тюрьме, если бы не повальная амнистия в честь семидесятилетия Октябрьской Революции. Получилось, что вместо двадцати лет, Борис отсидел шесть. Но тюрьма не поставила его на путь исправления, напротив, научив быть более хитрым и пронырливым.
Вскоре после его возвращения на свободу, семье пришлось искать квартиру для переезда. Никто не помнит как, но местом, в которое они переехали, стал Дом. Совесть и чувство вины Борис затолкал ногами в самую глубь сознания и теперь пытался ужиться в новом мире. Изворотливый ум позволил ему выстроить жизнь наилучшим образом – за алкоголь он расплачивался телом дочери, жена производила пищу, а Борис, привыкший прогибаться под тюремное начальство, принес присягу самому Управдому, в привычной надежде на какие-то призрачные привилегии.
Говорят, что в проститутки девушки идут от безысходности. Приехала в большой город, не поступила в институт или села на наркоту и пошло-поехало…
Анжела же еще до своих первых месячных поняла, какое место в жизни ей больше по душе. Все началось, когда маленькая девочка каталась в истерике по грязной земле на похоронах собственного отца. В ту ночь она не могла уснуть, а когда пошла в комнату к маме – над той трудился какой-то мужчина из тех, что присутствовали на похоронах. И мама выглядела…счастливой?
Чуть позже Анжела поняла, что секс – это не только приятно, но и выгодно, ведь многочисленные «отчимы» постоянно приносили и маме и дочке разные подарки, красивые вещи и дефицитные деликатесы.
Первый раз Анжела отдалась десятикласснику в день своего тринадцатилетия – за красивые сережки с якутскими бриллиантами. Как выяснилось,
Позже девушка поняла, что мужчины постарше способны одарить ее гораздо щедрее и при этом намного более умелы в постели. Мама Анжелы была слишком занята собственной жизнью, чтобы обращать внимание на новые шмотки, белье, украшения и постоянные поездки дочери на разных машинах.
В Москву Анжела переехала сразу на квартиру к любимому мужчине – пожилому авторитету Радику, что поставлял элитных проституток самым взыскательным столичным бизнесменам. Это были дни ее славы. Анжела купалась в деньгах, ездила на дорогой машине, а вскоре Радик ей снял шикарную квартиру в центре. У Анжелы не возникало ни малейших сомнений, что все проблемы можно решить вербально. Вернее сказать, орально. Казалось, она нашла идеальный баланс в собственной жизни – когда за удовольствие еще и платят.
Так было до тех пор, пока Анжеле не исполнилось тридцать. В определенный момент клиенты стали куда-то пропадать, Радик отдавал ей все меньше заказов. Вот уже и клиенты попадались более хилые – трахали ее без особой страсти и желания, а платили меньше. Избалованная красивой жизнью и большими деньгами, Анжела оказалась не готова принять такую реальность.
Заявившись в шикарную загородную резиденцию Радика при полном параде, Анжела намеревалась поговорить в открытую. А если уговоры не помогут – то и не только поговорить. Но Радик с грустным видом сообщил ей, что «инвестиция себя исчерпала», и Анжела «больше не вписывается в высокие стандарты элитного эскорт-агенства». Бросил котлету денег на стол, пожелал удачи в дальнейшем трудоустройстве. Мир Анжелы был разрушен. И вот это она проглатывать уже не намеревалась.
Предложив сделать пожилому армянину «прощальный подарок», Анжела опустилась на колени, расстегнула ширинку брюк и исполнила трюк «глубокая глотка», которым так гордилась. Пока Радик блаженно закатывал глаза и покряхтывал, девушка с силой сомкнула челюсти, откусив мужское достоинство элитного сутенера под корень.
Она уже почти выбежала из дома, когда охрана почуяла неладное и попыталась ее задержать. Получив прикладом по лицу, Анжела окончательно озверела и ослепила двух молодых охранников меткими ударами нарощенных ногтей. Услышав выстрелы, бывшая элитная проститутка рванула в лес.
Скитаясь больше недели где-то в подмосковных пущах, Анжела проклинала себя и злую судьбу, пока не встретила, наконец, девятиэтажку, стоявшую обособленно в чаще леса. Зайдя туда, чтобы попросить о помощи, она уже не вышла.
Анжела не брезгует зарабатывать собственным, теперь уже искаженным, согласно ее звериной сущности, телом, впрочем, частенько трахается с жильцами дома и просто «для души», избегая лишь контакта с Борисом-Чушкой. По ночам, одинокая и несчастная в своей квартире, она часто плачет, думая о том, что на самом деле, никому не желала зла.