Топор войны

Жуков Вячеслав Владимирович

– Для начала, девушка, я хотел бы узнать, кто вы? И что здесь делаете? – Майор взял со стула, на котором висела одежда Алены, дамскую сумочку.

– Ваша?

Отпираться было бессмысленно. И Алена призналась:

– Да, моя.

Майор открыл сумочку, осмотрел содержимое. А Алена была готова вцепиться в его наглую рожу.

– Что вы делаете? По какому праву? Совсем совесть потеряли! Может, еще в белье моем будете копаться?

Майор спокойно сказал:

– Мы, милая девушка, производим досмотр. Заметьте: не

обыск, а всего лишь – досмотр…

Алена хмыкнула, стараясь показать пренебрежение к милиционеру. Разница не велика между обыском и досмотром.

Майор достал ее паспорт, открыл его и прочитал:

– «Ракитина Алена Алексеевна». Прекрасно. То-то будет радость для папаши. – Он обернулся и внимательно посмотрел на Николая. А тот обалдело пялился на Алену. «Вот почему она так похожа на Ольгу. Она – ее дочь. Дочь Лешки Ракитина. Ну я и попал. Как же я сразу-то не врубился». Николай опустил голову. В более глупую ситуацию он не попадал ни разу в жизни. И почему-то опять вспомнил о пистолете. «Надо попытаться выбросить его. Резко встать, прыгнуть, схватить пакет и бросить его в окно. Конечно, разобьется стекло. Но черт с ним. Зато этим псам будет труднее доказать, что пушка была у меня».

Он резко встал, но тут же к нему подскочили Захаров и Василенко. А Рябцев, побагровев лицом, рявкнул:

– Сидеть! Больно прыткий. Василенко, надень на него браслеты. Он, кажется, заскучал по ним.

Здоровенный капитан вынул из кармана наручники и защелкнул их на запястьях Николая.

«Ну, теперь – все. Хана», – обреченно подумал Николай, проклиная себя за беспечность. Так влипнуть мог только последний дурак. Пара годков теперь обеспечена за хранение оружия. И будет вре-мя подумать о своей непростительной глупости. Он спросил у Рябцева:

– Гражданин начальник, может, вы, наконец, объясните, что все это значит? Врываетесь… наручники на меня надели. – Он посмотрел на Алену. Бледное лицо девушки выражало сочувствие, переживание, страх.

А майор Рябцев расселся на стуле, положив ногу на ногу, и потягивал сигарету. Со стороны могло показаться, что заявился он сюда для непринужденной беседы.

– Вы требуете объяснений? – дружелюбно поинтересовался майор.

– Да уж хотелось бы знать, в чем меня пытаются обвинить. А то, знаете ли, как-то неловко: я с девушкой…

– Ну, с девушкой потом разберемся, – пообещал майор. Он уже стал догадываться, что предположение участкового инспектора Расщупкина неверное; никакая она не жертва, а помощница или любовница. На роль любовницы эта красотка больше подходила. Хотя как знать, степень их взаимоотношений еще предстоит выяснить. Но хохма вышла с девицей еще та. Ее папаша с пеной у рта пытался обвинить Комкова в смерти своей любовницы, опасаясь и за свою драгоценную жизнь, а предполагаемый убийца трахает его дочуру.

– Вы, гражданин Комков, – Рябцев в упор уставился на Николая, ожидая его реакцию, – обвиняетесь

в серии убийств при отягчающих обстоятельствах.

Николай такое обвинение перенес спокойно. Знал: менты и не такое могут пришить ему.

А Алена, услышав от майора такое, как ошпаренная выскочила из-под одеяла, но тут же вспомнила, что она голая, и опять нырнула в постель.

– Что вы сказали? – переспросила она у Рябцева. – Серии убийств?

И Рябцев с сочувствием выразительно прищелкнул языком.

– Да, моя дорогая. Человек, с которым вы собирались заняться только что любовью, обвиняется в совершении серии тяжких убийств.

Алена растерянно поглядела на Николая. «Почему он молчит? Если не виновен, почему не пытается возмущаться такой наглой клеветой».

– Нет, – Алена покачала головой. – Этого не может быть. Я не верю вам.

Рябцев безразлично пожал плечами. Мол, как хотите.

– Да ерунда все это, – усмехнулся Николай и с ненавистью спросил у Рябцева: – Какие у вас есть доказательства? Может, свидетели?..

Майор криво усмехнулся.

– Будут вам и свидетели. А главное доказательство – это оружие, которое мы сейчас найдем у вас. – Майор, не мигая, смотрел на Комкова, но взгляд того оставался спокойным. Любой другой бы вскочил с кресла, стал кричать, доказывать свою невиновность, запросил адвоката. Комков держался невозмутимо. И тогда майор сказал: – Советую вам, гражданин Комков, избавить нас от поисков и выдать оружие добровольно. А что оно у вас есть – бесспорный факт. Вы же не хотите, чтобы тут все было перевернуто вверх дном. – Рябцев обвел рукой комнату.

– Нет, не хочу, – ответил Николай, краем глаза глянув на Алену. – Только я не понимаю, о каком оружии идет речь, гражданин начальник. Вы ничего не путаете?

– Уголовный розыск никогда ничего не путает и просто так ни к кому в гости не приходит, – со скрытой обидой заметил на это майор.

«А ведь он прав, – с тоской думала Алена, чувствуя себя под одеялом неуютно. И тут она вспомнила про пистолет. – Черт возьми! Оружие в пакете. Может, он в самом деле убийца. Ну и дела. Посмотри, посмотри мне в глаза, – мысленно просила она Николая. – Я хочу видеть их. Они не соврут».

Словно услышав ее, Николай поднял голову, посмотрел на Алену и опять отвернулся, бросая короткие взгляды на кухонную дверь.

«Ах ты, миленький, – со злорадством улыбнулась Алена. – Боишься за свой пистолет». Но тут же она поймала себя на мысли, что только сегодня видела, как он достал пистолет из тайника. Ведь пистолет был в смазке. Тогда о каком оружии говорит майор?

А тем временем опера приступили к шмону и делали это очень профессионально. Николай сидел и молча наблюдал за их действиями, и только маленькая жилка вздулась на его лбу, когда один опер подошел и снял с кухонной двери пакет. Заглянул в него. Сунув руку, зашуршал газетой.