Топтала
Шрифт:
Оперативники прошли в центр кабинета и встали полукругом.
— Вот здесь, если помнишь, был убит Герман Фрейн, — полковник показал Сергею на входную дверь. Под ней мелом на ковре был начерчен силуэт лежащего человека. На месте головы виднелось небольшое пятно запекшейся крови. В двери на высоте ста восьмидесяти сантиметров зияло отверстие.
— Одна пуля пробила шею жертвы и угодила в дверь, — пояснил Максимов. — Вторая пронзила лобную кость и застряла в мозгу. Она была смертельной.
Краснов угрюмо смотрел на оперативников.
— Я не убивал, —
Полковник подошел к стенке, вынул из кармана кассету, вставил в магнитофон. Нажав кнопку, он включил телевизор, и на экране появился диктор НТВ. Передавали новости:
— Мотив убийства пока неясен, но скорее всего он не политический, а криминальный. Наш корреспондент, находящийся на месте преступления — у дома Германа Фрейна, — сообщает, что уже есть подозреваемый. Его только что привезли…. — Максимов переключил каналы, и на экране возник кабинет. Тот самый, где все стояли. Но он был пуст. Пришлось перематывать кассету.
— Эти проныры информацию из пальца высасывают, — недовольно пробубнил полковник. — А потом треплются на всю страну. Писаки хреновы.
Его негодование было обоснованным. По всем теле— и радиоканалам передавали сообщения о гибели известного политического деятеля, банкира и предпринимателя Германа Фрейна. Лились оскорбления в адрес правоохранительных органов, неспособных справиться с валом преступности. Предсказывали, что это заказное убийство и оно опять не будет раскрыто.
Выступали политики, бизнесмены, министры. Друзья олигарха — тоже олигархи — утверждали, ссылаясь на информированные источники, что это только первая жертва в их рядах, а дальше будет круче.
Журналисты в погоне за сенсацией, как всегда, перебарщивали, а порой и просто лгали, выдавая желаемое за действительное. Истерия по поводу гибели чуть ли не патриарха российской олигархии нарастала. Была она выгодна всем, кроме Сергея Краснова. Его, невиновного, могли запросто упрятать за решетку, так и не разобравшись до конца во всех нюансах дела.
Максимов перемотал кассету до нужного места и включил воспроизведение. На экране появился кабинет и мужчина у стенки с книгами. Он стоял к камере спиной, и лица видно не было. Ковырялся с электронным замком сейфа, его руки были в перчатках.
— Это ты, Сергей, пытаешься вскрыть сейф Фрейна. Снимала тебя вон та камера, — полковник указал на небольшую, выступающую из стены крышечку. Располагалась она под потолком прямо над дверью. — Камера охранной системы. Включена круглосуточно.
Сергей нехотя взглянул на нее и уставился на экран. Человек на экране продолжал копаться, но вдруг справа в дверь вошел еще один.
— Это Герман, — пояснил Максимов.
Он взмахнул руками и пошел на вора. Звуков слышно не было, так как система снимала только изображение. Вор обернулся, и Сергей с ужасом увидел свое лицо. Оно было снято четко и резко. Герман хотел ударить Сергея, но тот выхватил пистолет и дважды выстрелил ему в голову. Хозяин упал, а Краснов метнулся к двери и исчез из поля зрения камеры.
— Вот так, — заключил полковник, остановил
Сергея чуть удар не хватил. Он стоял обескураженный и не понимал, что творится.
— Это не я, — промямлил сыщик. — Это подделка. Я не убивал.
— Видели мы, как ты не убивал, — грозно произнес Долгов. Максимов с укоризной взглянул на него, и тот умолк.
— Я хочу, чтобы привели Анну Фрейн, — с дрожью в голосе сказал Краснов.
— Зачем это тебе? — спросил Фомин.
— Приведите ее, — настоял Сергей, и полковник послал за ней Алексея.
Пока тот ходил, Николай Иванович поинтересовался:
— Как ты проник в дом?
— Я в дом не проникал, в вашем понимании.
— Как не проникал? В спальне твои отпечатки пальцев и на балконе тоже.
— У меня же на руках перчатки, вы сами видели, — с издевкой произнес сыщик.
— Ты не язви, — покачал головой полковник. — В твоем положении нас злить не надо. Я тебе добра хочу. Я знаю, что ты за человек. Но ты сам видел…
— Извините, Николай Иванович, — вздохнул Краснов. — Я не знаю, что и думать. — Он был «убит наповал» увиденным.
Наконец в кабинет вошел Фомин, а за ним Анна Фрейн. Вид у нее был такой, что Краснов ее сначала не узнал. Девушка была в черном обтягивающем платье и черных туфлях. Волосы сколоты пучком на затылке, на лице не было косметики, а на руках и шее украшений. Только обручальное кольцо. Она нервно мяла промокший платок и то и дело вытирала глаза. Покрасневшие пазухи носа, набухшие веки, одутловатое лицо говорили о том, что она долго рыдала. Сергей про себя отметил, что даже в трауре она чертовски сексуальна.
Войдя в кабинет, она обвела всех туманным взглядом и глухо поздоровалась. Все посмотрели на Краснова, потом на нее, потом опять на него.
— Анна, — начал он, — примите мои соболезнования.
Она скорбно кивнула и встала у стены.
— Могу я рассказать о нашем деле? — Сергей с надеждой взглянул на нее. Фрейн пожала плечами и ничего не ответила. Сергей понял это как согласие и продолжил: — Если вы помните, в начале недели вы наняли меня следить за вами. Вы сказали, что у вас потеря памяти. Каждое утро вы просыпаетесь и ничего не помните. Врач посоветовал вам снимать себя на видео, а потом смотреть записи, и память вернется. Для съемок вы наняли меня. Всю неделю я снимал вас, и кассеты эти можно просмотреть. Подтвердите это, пожалуйста.
Анна недоуменно взглянула на него, потом обвела взглядом всех присутствующих.
— Подтвердите, пожалуйста, что вчера я был с вами и снимал вас на видео, — с надеждой повторил сыщик.
Фрейн изумленно взглянула на Краснова и сказала:
— Я никого не нанимала. Зачем мне следить за самой собой?
— Вы забыли. Вы мне то же самое и позавчера сказали. Я вам тогда показал кассету, и вы все сразу вспомнили. У вас есть копия, посмотрите, пожалуйста.
— Нет у меня никакой вашей кассеты. И зачем мне она? У меня прекрасная память.