Тор. Дитя Асгарда
Шрифт:
Я прикусила нижнюю губу, оглядываясь по сторонам. Без бога коварства я чувствовала себя как-то неуютно. Полностью лишенная поддержки, что ли. Возможно, она была мнимая, но так или иначе, я ощущала уверенность, находясь неподалеку от него. Конечно, сейчас меня за плечи держал Тор – мой биологический отец, но я пока не успела проникнуться достаточным уровнем доверия к громовержцу, чтобы вести себя расковано и непринужденно. Все-таки Локи гораздо чаще появлялся в моей жизни на протяжении всех двадцати лет пусть даже косо, криво и временами, но тем
– Сегодняшнее утро принесло благую весть, – раздался грозный голос Всеотца, возвышающегося над всеми на высоком постаменте. Публика притихла.
– В первый день цветения Розовых деревьев и накануне праздника Изобилия, спустя столько горьких, лишенных всякой надежды дней, порог этого дворца переступила моя похищенная внучка, наследница асгардского престола, всеми нами любимая Сигюн, – громко огласил он, указывая на нас с Тором.
Старцы одновременно охнули. Прошло несколько секунд, прежде чем они пришли в себя и начали один за другим отвешивать низкие поклоны.
– Мы все должны благодарить небеса, которые указали путь моему сыну, отыскавшему свою единственную дочь.
Совет мудрецов дружно закивал, затем один из мужчин с длинной седовласой бородой посеменил к трону с какими-то пожелтевшими бумагами. Один отложил ранее принесенные Эйр инструменты и принялся детально изучать содержание свитков.
В зале повисла томящая пауза. Я прижалась поближе к Тору, почувствовав сильное волнение внутри. Я нахожусь в собственном дворце и мне страшно. Почему?
– Как вы все знаете – близится день выбора нового наследника престола, – начал Один, продолжая вглядываться в старые листки. – В данный момент существуют два реальных кандидата на престол – мой младший сын Локи и моя внучка Сигюн, но принц находится в заключении и обвиняется в тяжких преступлениях, по этой причине не может занять трон, принадлежащий ему по праву и первенству, а что касается моей внучки, то все детство и юность она провела в Мидгарде, получив образование обычной смертной, что недостаточно для наследницы престола.
– Но отец! – возразил Тор, но Один опять выставил руку вперед, призывая к тишине.
– В связи с этим, я бы хотел спросить вашего совета, великие старейшины Асгарда, – сказал Всеотец, вглядываясь в толпу.
Старики собрались в круг и принялись активно дискутировать между собой. Через минут двадцать они разошлись по местам, по всей видимости придя к какому-то общему знаменателю.
– Если ты позволишь, Всеотец, – обратился к царю самый молодой из них мужчина с черными короткими волосами и в зеленом камзоле.
Один кивнул.
– Принцесса Сигюн, как и Локи, по многим причинам не может занять твое место на троне.
– Она моя дочь! Разве этого мало?! – взревел Тор.
Мужчина закрыл и быстро открыл глаза.
– Да, никто не сомневается в подлинности вашего родства, но, Ваше Высочество, Сигюн не проходила обряд посвящения, не обучалась искусству боя, политики и не знает
– Научится. Велика наука? – парировал громовержец, похлопав меня по плечу.
– Но на это уйдут десятилетия, – выкрикнул кто-то из старейшин.
– Вы сомневаетесь в ее уме? – рассердился Тор, строго разглядывая совет.
– Никак нет, Ваше Высочество, но помимо всего прочего девушка наполовину смертная, – ответил ему черноволосый мужчина.
Я прикусила язык, выслушивая все оскорбления в свой адрес. Скандалы и выпады ни к чему хорошему не приведут, в лучшем случае разделю камеру с богом коварства, а в худшем – лишу нас всех головы.
– Это ничего не значит! – выпалил громовержец, продолжая сжимать мои плечи. Выглядел он сейчас крайне рассерженным, того и гляди бедных старичков молотом своим раскидает. Я перевела взгляд на Одина.
– Проще говоря, она – недостойная, – заключил царь Асгарда, присаживаясь на трон.
– Ну, если я – недостойная, то назначьте наследником Локи, – пробурчала я себе под нос.
– Локи тем более не достоин трона, – сказал Один, покручивая в руках скипетр.
– Почему? Потому что является ледяным великаном?! – осмелев, крикнула я. Никому не позволю оскорблять свою семью, даже ее главе.
– Потому что является убийцей! – вскочив на ноги, ответил царь Асгарда.
– Это лицемерие! Сколько войн случалось до нападения вашего младшего сына на Мидград? Наши учебники по истории повествуют, по меньшей мере, о трех крупных сражениях между асгардцами и другими жителями девяти миров. С ванами, теми же самыми ледяными великанами, жителями Хеля, – перечислила я. – Локи совершил военную акцию, нападая на Землю, как и Вы когда-то, и как когда-то Ваш дед, а до него прадед и так далее. Я не сомневаюсь в том, что на Ваших руках гораздо больше крови, чем на его.
Я резко замолчала, переводя дыхание. К моему удивлению Один не заорал, не приказал меня четвертовать, а просто улыбнулся.
– У моего младшего сына появилась бойкая защитница, давно его с таким упоением никто не оправдывал, – медленно проговорил он, посмотрев на Тора. Громовержец улыбнулся.
– Я его не защищаю и ни в коем случае не пытаюсь оправдать. Да, Локи не прав, наломал много дров, но он пошел войной на Мидгард, как царь, пытающийся завоевать новые земли. Я не вижу в этом поступке ничего, кроме стратегической акции. Пусть жесткой и глупой, но это война.
Царь Асгарда опустил взгляд вниз и тяжело вздохнул.
– Что скажете, старейшины? – обратился он к совету, спустя несколько секунд.
– Мы не можем допустить государственного преступника на трон, Всеотец, – ответил за всех них все тот же черноволосый мужчина.
Я издала кряхтящий звук, скрестив руки на груди.
– И какие варианты? Будете тянуть жребий или устроите открытые выборы из простого народа? – съязвила я.
– Сигюн, – приубавил мой пыл Тор.
– У нас нет пока решения, – честно признался старейшина.