Тор
Шрифт:
— Не получится, сержант. Хабар сдадим. Кое-что по мелочи себе оставим, а все, что в контейнерах, отправится на базу. Не надо жадничать, и тогда уцелеем.
— Наверное, ты прав, командир. Жадность она никого до добра не доводила.
С «Дуранго» связались быстро, и упоминание о перфене заставило координатора сразу же перевести нашу находку в разряд особых. Затем я собрал группу и объяснил вольным бродягам, кто не знал о перфене, что это такое. А после того как поисковики осознали, какова будет прибыль, я отправил их на работу. Контейнеров было много, и осмотреть следовало все.
Снова тяжелый физический труд. Полдня
Ночь прошла спокойно, но я спал вполглаза. Никто из поисковиков не решился на удар в спину, а значит, что я не ошибся в людях, и это еще один плюсик для меня как лидера. Впрочем, в том, что никто не решился на смертоубийство, была не только моя заслуга. Валеев, Симмонс и присоединившийся к ним Хакаранда популярно объяснили остальным, что все мы в одной лодке и драпать некуда. Вместе базу нашли, вместе и вернемся, а иначе никак, кругом дикари, которые продолжают наблюдать за нами со стороны, и на базе уже в курсе того, что схрон найден.
С утра опять на работу. С базы «Дуранго» сообщили, что механизированный отряд спецназа уже в пути и с ними сразу четыре оценщика. Инвентаризацию требовалось провести до прибытия солдат, и мы торопились. Робот вскрывал контейнеры, словно консервные банки, и только с двумя вышла заминка. Взрывчатка в них оказалась вполне боеспособной, по крайней мере, так утверждал робот, не самый глупый, кстати сказать. Инжбота Риордан и Планк смастерили хорошего, наемники специалисты редкие, и он свое дело сделал. Ближе к вечеру последний контейнер был открыт, и пришла пора подвести некоторый предварительный итог.
Перфеновых стержней — 480 штук. Цена девять миллионов шестьсот тысяч на рынке, и нам с этого десятая часть.
Энергобатареи, не использованные, но старые, ценность в металлах — 40 штук. Стоимость (примерно) пять тысяч за каждую. Общая стоимость двести тысяч.
Бронескафандры «Лука-Р» — 80 штук. Отличные, только без обвеса и батарей, проверить и можно пускать в радиоактивное пекло. Кстати, мелькнула мысль себе несколько штук взять, но личный состав моей группы ненадежен, сдадут. Поэтому решил не рисковать. Ну, а цена за один бронескаф минимум пятнадцать тысяч. Общая стоимость миллион двести реалов.
Запчасти неизвестного прибора — 40 комплектов. Цена неизвестна, может сказать специалист, но датчики инжбота фиксировали в металле наличие серебра, золота и платины, и отдавать их за просто так я не собирался.
ЗИПы для мощного радиозлучателя — 40 комплектов. Цена неизвестна, но вещь высокотехнологичная.
Это основа, а плюс к этому нам причиталось за расчистку маршрута, вскрытие базы и металлолом в виде древних грузовиков «Скания-А». Так что на полтора миллиона я рассчитывал. Однако появившиеся под вечер оценщики, а так же прибывший с ними Рауль Ринго (мой координатор по проекту «Вольный охотник») меня удивили. Спецназовцы, которых было почти сто человек, сразу же оцепили подземное хранилище,
— Ты фартовый человек Миргородский. Об этом многие говорят, а теперь и я так могу сказать. Ты не представляешь, что нашел. Но, наверное, так и надо, ибо во многих знаниях многие печали.
— Слышал об этом. Но кое-что я все-таки соображаю, благо, образование имеется. Однако, мне не интересно, что за детальки в контейнерах. Меня интересуют деньги, и хотелось бы узнать, как долго будет длиться оценка, и когда на мой счет поступят реалы?
Лейтенант почесал кончик носа, оглянулся на одного из оценщиков, пожилого мужчину с военной выправкой и красивыми черными бакенбардами, дождался его одобрительного кивка и сказал:
— Оценка уже проведена.
— Так быстро?
— Случай особый.
— И сколько мне причитается?
— Два миллиона реалов. Прямо здесь и прямо сейчас.
Краем глаза я отметил, что спецназовцы с базы расположились так, что по команде готовы открыть огонь по моим поисковикам. Вольные бродяги тоже не простачки, в случае чего, были готовы оказать сопротивление, а пушка нашего бронетранспортера смотрела прямо на ближайший броневик солдат. Но воевать не хотелось, а сумма, которую мне предлагали, была больше той, на которую я рассчитывал. И потому я не колебался.
— Принимается.
Ринго опять посмотрел на приметного оценщика и тот снова ему кивнул, после чего лейтенант покровительственно хлопнул меня по плечу:
— Правильно поступил. Деньги получишь прямо сейчас, и сразу же уходи, нечего тут вертеться.
— Мы уйдем. Это все?
— Нет. Через три-четыре недельки, как отдохнешь, приезжай на базу, разговор к тебе будет.
— Серьезный?
— Ты даже не представляешь себе насколько.
Офицер ухмыльнулся, и было в его ухмылке нечто настораживающее, словно он уже видел мое будущее, и в нем я находился в его полной власти. Впрочем, голову себе забивать не стал. Понятно, что я привлек к себе внимание колониальной администрации, а у них там свой шахер-махер, мутят для себя, и с моей добычи, наверняка, что-то поимеют. И они хотят привлечь меня к своим делам, конечно, как мелкого исполнителя. Это было ожидаемо, но начальство базы «Дуранго» не в курсе того, что я поддерживаю связь с Ортегой, а еще, прежде чем «серьезно разговаривать» с Ринго, у меня будет беседа с Маэстро, глядишь, посоветует что-то дельное и даст пару хороших советов. Он, конечно, человек мутный и, скорее всего, ведет какой-то нелегальный бизнес, однако иных советчиков нет. Поэтому с ответом я не тянул:
— Хорошо, господин лейтенант. Я приеду на базу.
— Тогда ступай, получай честно заработанные денежки. Счастливчик.
Куратор проекта «Вольный охотник» кивнул на мужика с бакенбардами, и я подошел к нему. Формальности были улажены быстро и спустя несколько минут, имея на своем счету два миллиона реалов, я оказался возле нашего бронетранспортера и подозвал к себе Валеева и Симмонса.
— Ну что, — обратился ко мне сержант, — долго нам здесь сидеть?
— Деньги получены. Уезжаем. Прямо сейчас.