Тор

Андрижески Дж. С.

Его пальцы не обжигали её так же сильно, как это было, когда зеленоглазый проделывал такие действия, но всё ощущалось странно, достаточно странно, раз ей пришлось боролась с тем, как бы не задержать дыхание. Её эмоциональное состояние напоминало сидение в кресле стоматолога и ожидание, когда он дотронется до оголённого нерва концом своего сверла.

Однако это не ощущалось так болезненно.

В конце концов, Тор перестал выговаривать эти причудливые слова.

Он убрал свою руку несколько секунд спустя, нахмурившись.

— Нет, — просто ответил он, смотря

ей в глаза. — Это не сработало.

Сильвия кивнула.

Она не спросила, означало ли это, что у них больше не будет секса. Вместо этого она обнаружила, что потерялась в этих льдисто-голубых глазах, наблюдая, как он думает, глядя в сторону всё ещё горящего огня в камине.

— Возможно, нам нужно спросить моего брата Тюра, — продолжил Тор после паузы, по-прежнему хмуро уставившись на огонь и глядя сквозь него. — Он уже имел дело с Йормунгандом прежде, возможно, даже больше, чем я. И в отличии от моего другого брата, Локи, у нас есть возможность доверять тому, что скажет Тюр. При условии, что у него нет собственных планов относительно кольца.

Сильвия кивнула, слегка поджав губы.

Когда Тор не продолжил, она прочистила горло.

— Почему он взял его? — спросила она. — Йор, я имею в виду... Йормунганд. Вы ведь и так бессмертны, разве нет? Что ему толку от этого кольца?

Тор слегка нахмурился, глядя вниз на неё.

На мгновение его взгляд смягчился, когда он посмотрел на её лицо.

Опустив голову, он поцеловал её, приоткрывая её губы своим языком, углубляя поцелуй. Забыв всё, о чём они только что говорили, она протянула руку, схватив его густые волосы одной ладонью, и выгнулась, чтобы поцеловать его в ответ, обхватывая его шею другой рукой.

Тор прервал поцелуй через несколько секунд, вздохнул с сожалением и поднял голову.

— Это часть проблемы, — признался он, как будто она только что задала свой вопрос. — Я не знаю точно, для чего ему нужен Андваранаут. Это беспокоит меня, Сильвия Хоуп, потому что у Йормунгарда есть своя собственная идеология, когда дело касается смертных миров... идеология, которую он более или менее разделяет со своим отцом, Локи. По ряду причин они оба склонны зацикливаться на мире, в котором ты живёшь, на Земле. Но их взгляды не совпадают с мнением остального руководящего совета Асгарда. Они не согласны с моим отцом — нашим царём.

Когда Тор скатился с неё, снова опускаясь на ковёр из медвежьей шкуры, и положил голову на сложенную руку, Сильвия повернулась на бок, подперев челюсть одной ладонью.

— Идеология? — она поджала губы. — Какая у него идеология?

Тор повернул к ней голову, не поднимая её от руки.

— Он верит, что смертные миры должны служить нам, — со вздохом произнес он, закатив глаза. — Он верит, что мы не делаем им ничего хорошего, предоставляя их самим себе... что мы должны вернуться к более примитивной системе наказания и вознаграждения, основанной на их поведении и их приверженности божественным законам. Он считает, что люди, в частности, представляют угрозу для себя и всего своего мира без дисциплины и структуры, которые

определяли бы их действия и решения.

Наступила тишина.

По правда говоря, Сильвии сложно было мысленно доказать, что Йормунганд не был совершенно неправ в этом.

В то же время идея вернуться обратно к досредневековым взглядам на человечество и космос, основанным на страхе и суевериях, не казалось ей каким-то улучшением. Во всяком случае, с её точки зрения, на сегодняшней версии Земли было слишком много таких людей. Не только людей с суевериями, но и людей, которые хотели, чтобы кто-то с высшей силой (или просто более богатый и влиятельный человек) говорил им, что делать.

— Не думаю, что это поможет, — выдохнула она.

Тор взглянул на неё. Всмотревшись в её глаза, он улыбнулся.

— Я тоже, — произнёс он. — К счастью, мой отец придерживается такого же мнения.

— Так какое отношение это всё имеет к кольцу? — спросила она, сложив руки у него на груди и подперев ими подбородок. — Йормунганд планирует провести на Земле несколько сотен лет? Вправить всем мозги, внушив им страх перед Богом?

— Перед богами, — задумчиво произнес Тор, снова улыбнувшись ей. — ...а не Богом.

Вздохнув, он снова устремил взгляд на высокий потолок.

— И да, — продолжил он. — Я подозреваю, что именно это и намеревается сделать Йормунганд, возможно, с некоторой помощью Локи. Мой племянник во многих смыслах может очень категорично мыслить. Он считает, что нужно придерживаться каждого периода времени, каждого закона, каждого образца, каждой иерархии мироздания. Ему не нравится хаос свободной воли. Ему не нравится нестабильность, возникающая из-за попыток моего отца обучить всех свободе воли. Он не видит ни пользы, ни вреда. Его отталкивает собственная неспособность предсказать, что может произойти.

Тор отрешённо улыбнулся, его голос стал задумчивым.

— Это воистину иронично, — сказал он. — Его отец, мой брат, является главным сеятелем хаоса. Каждое царство, которое навещает Локи, вскоре после этого обязательно превратится в анархию. Они являются крайностями друг друга, отец и сын... но в некоторых отношениях они странным образом связаны. Совместимы, если можно сказать. Локи любит славу короля. Его сын, Йор, не заботится об этом, и он счастлив быть кукловодом в закулисье. Йормунганд играет в мятеж, но на самом деле помешан на власти и слишком твёрдо придерживается старых методов. Он бы уничтожил Землю и вернул бы их во времена плетеных тростниковых корзин и копий, если бы думал, что это поможет достичь его цели.

Тор повернул голову, чтобы посмотреть на неё, и его голубые глаза оставались серьёзными.

— Он чувствует себя в безопасности только тогда, когда люди боятся богов, — сказал он. — Он, вероятно, предпочел бы, чтобы этим богом стал он сам или же его отец, Локи, который был бы вполне счастлив поработить человечество ради собственного развлечения. Йормунганд хочет, чтобы люди были напуганы до такой степени, чтобы они лишь бездумно подчинялись бы, как собаки, которых бьют.

Выдохнув, Тор добавил: