Тора Бора
Шрифт:
Накануне сенатор встречался с еще одним своим знакомым. С тем, кого он знал уже десятилетия. Сначала как Джорджа Робертса, американского бизнесмена, который помог ему в политической карьере, потом как Юрия Михеева, опять бизнесмена, но уже русского.
Коллинз сам захотел встречи. По той причине, что вдруг испугался. Понял, что полученной от него Михеевым информации с лихвой хватит на то, чтобы о сентябрьских событиях люди вспоминали лишь как о прологе.
Они встретились в аэропорту Женевы, на открытой галерее аэровокзала. Их разговор писался на пленку.
– - Вы сказали, что не желаете зла Америке?
– - Говорил Коллинз.
– - Я готов в это поверить, но даже из нашей сегодняшней встречи с вами я могу сделать вывод, что у вас против Штатов существует план, который нельзя отразить. Я хорошо отношусь к вам, Юрий, но вы поймете мое беспокойство. Получилось, что я своими руками вооружил вас...
– - Что именно вас волнует?
– - Что это за план?
– - Я могу сказать только общими словами -- это не план против Америки. Во всяком случае, не против ее граждан. К Америке я отношусь с симпатией. Речь вообще не о ней. Речь о моей стране. О том, что она не может зависеть от чьих-то неуемных амбиций, жить, соседствуя с сошедшей с ума империей. Америка, а вместе с нею и все мы на грани значительно больших бед, чем можно предположить.
– - И все-таки, Юрий, это будет новый управляемый кризис?
– - Да, управляемый, то не мной.
– - То есть?
– - Сенатор, вы верите в Бога?
– - Я христианин, католик. А что вы хотите этим сказать?
– - Только то, что всем управляет лишь Бог.
– - Как это начнется?
– - В голосе сенатора звучала неподдельная тревога.
– - Это пусть останется тайной.
После паузы Коллинз возобновил разговор:
– - Я думаю, в истории США не было излома страшнее, чем нынешний. Если начистоту, Америка сегодня в руинах -- я говорю даже не о Манхэттене, а о ее свободах, мечтах. Кажется, у вас в России есть поговорка: лежачих не бьют...
– - Спасибо за знание русского фольклора, сенатор. Но Россия тоже изрядно деградировала за последнее время. Сейчас у нас бьют и лежачих...
– - Значит, война?
– - Войны объявляют правительства. Речь о другом. Это не теракт, Коллинз. Это другое. Это касается душ...
Голоса на магнитофонной пленке перекрыл сначала звук взлетающего самолета, затем -- объявление диктора аэропорта о начале регистрации на какой-то рейс.
Человек, слушающий запись, чертыхнулся, начал крутить рычажки звука и тембра.
Голоса вернулись так же внезапно, как и пропали.
...
– - Это возможно?
– - Да, сенатор.
– - Как это будет выглядеть?
– - Как говорится, есть варианты.
– - И когда это начнется?
– - Я бы увязал это с некоторыми обстоятельствами. Скажем, с тремя событиями.
– - Можете их назвать?
– - Два первых могу. Это покушение на Буша и появление новой геополитической доктрины, инициатором которой будет, скорее всего, Бзежинский...
– - Вы полагаете, Бушу следует опасаться за жизнь?
– - Во всяком случае, тем, кто играет эту игру, Буш уже не нужен. Это будет прологом к новой истории.
– - А доктрина Бзежинского?..
– - Идеология новых Штатов. Глобализация по-американски. Вы откройте его последнюю книгу -- "Мировая шахматная доска". Единственное, чего не хватало для воплощения в жизнь идей этой книги -- одиннадцатого сентября. Он сделал заказ и этот заказисполнился. Новые идеи потребуют новых жертв...
– - И третье?
– - Боюсь, третье событие выходит за рамки как моей, так и любой человеческой компетенции...
– - Я вас не понял. Можете повторить?
– - И я здесь не все понимаю, Коллинз. Речь идет, я бы сказал, о мистике...
Снова включился трансляция аэропорта. Объявлялась посадка на рейс Женева-Дубаи...
– - Это мой рейс.
– - Произнес русский. И закончил фразу.
– - Далеко не все, сенатор, зависит от нас, людей. Есть еще что то. С одной стороны провидение, Божий промысел, С другой -- игры Диавола. Будет Знак...
– - Знак?..
– - Да, Знак. Поскольку не все поймут Слово.
– - А вы сами верующий человек?
Некоторое время Михеев молчал.
– - Еще некоторое время назад это был сложный для меня вопрос, -наконец заговорил он.
– - Думаю, я относился к вере, как и вы. Но сейчас я отвечу вам утвердительно...
– - И что это будет за Знак?
– - Увы, я не знаю. Возможно, это будет явление новой звезды, может, что-то иное. Сказано: "И увидел я отверстое небо, и вот конь белый, и сидящий на нем называется Верный и Истинный, Который праведно судит и воинствует"...
– - "Он имел имя написанное, которого никто не знал, кроме Его Самого..." -- Закончил Коллинз.
– - Откровение Иоанна.
– - На Афоне мне было сказано: "Три события совпадут во времени. Два из них назовешь сам, если познаешь суть. Третье событие от людей не зависит"...
Шуршала в кассете пленка. Тишина -- и на пленке, и в комнате. Щелкнула клавиша магнитофона -- пленка стала.
Сидящий над магнитофоном человек выпрямился. Это был Вашингтон. Некоторое время он молчал. Слишком многое сейчас проходило перед его мысленным взором.
Взлетали в последний рейс самолеты. Возвращались из небытия ушедшие, казалось, навсегда болезни. Вырывалась из непрочных труб реакторов ядерная преисподняя. В лабораторной пробирке дергался неведомый клон. Шла по дуге к планете в белом сиянии пылающая комета...
О чем он думал? О том, что не все на свете решается волей людей, их решений, власти и денег. Есть еще что-то. Иначе почему столь часто все ставшее привычным, обиходным, в какой-то момент может сойти с ума, обрушиться, восстать, обратиться против людей, государств и правительств? Иначе почему нельзя предотвратить всего этого? Может, потому, что люди со времен Вавилона так и не научились слышать и понимать друг друга? Тогда что сегодня может заставить их слышать и понимать?