Тора-Тора-Тора !
Шрифт:
Спустя полчаса строй воздушной армады окончательно сформировался. Футида занял место на острие клина. Впереди у них было около двух часов полета.
В семь сорок, через час и сорок минут, Футида ещё раз убедился, что все соединение следует за ним в четком строю. Все было в порядке. Остальные сорок восемь бомбардировщиков шли за ним на той же высоте.
Слева от бомбардировочной армады, немного выше, летел пятьдесят один пикирующий бомбардировщик, ведомые лейтенантом Такахаши. Справа, чуть ниже бомбардировщиков, висели сорок торпедоносцев лейтенанта Мураты. А высоко вверху неслись сорок три истребителя лейтенанта Шигеру Итайя.
Футида ожидал радиограммы от высланных
Он выключил рацию и подумал, что при такой погоде его соединению лучше зайти на цель с запада или юго-запада. Облачность делала полет над горами опасным. Он слегка изменил курс, и вскоре слой облаков под ним и над ним словно растворился. Под летящими машинами лежала зеленая, идиллически прекрасная земля с пальмовыми рощами и вулканами, с крошечными разноцветными домиками и белой пеной прибоя. Футида наглядеться не мог на эту красоту.
Заранее согласовали два варианта атаки. Если удастся застать американцев врасплох, первыми должны были атаковать торпедоносцы, после них — бомбардировщики, и напоследок — пикировщики. В этом случае торпедоносцам при заходе на цель не мешали бы дым и разрывы. Только после того, как они выпустят по целям все торпеды, за дело примутся бомбардировщики.
А если американцы в последний момент поднимут тревогу, бомбардировщикам и истребителям предстояло немедленно атаковать американские аэродромы и парализовать их противовоздушную оборону.
Футида согласовал с пилотами два сигнала. Одна ракета означала атаку по первому варианту, если бы он выстрелил дважды, в действие вступал второй вариант.
В семь часов сорок минут Футида ещё не знал, предупреждены американцы или нет. Самолеты — разведчики не давали о себе знать. Может быть, американцы их сбили и нападение уже обнаружено?
Он снова включил рацию. Но утренняя музыкальная программа продолжалась. Никто и не думал объявлять тревогу.
Футида решил действовать по первому варианту. Он сдвинул чуть назад стекло кабины и высунул наружу ракетницу.
Пилоты пикирующих бомбардировщиков его сигнал заметили и немедленно ушли на большую высоту. Бомбардировщики и торпедоносцы тоже заняли отведенный им эшелон. Не реагировали только истребители лейтенанта Итайя.
Футида выждал несколько минут, а затем от нетерпения совершил ошибку, которая стала причиной путаницы. Он ещё раз выстрелил из ракетницы.
На этот раз истребители заметили сигнал. Однако остальные группы решили, что Футида дал сигнал атаковать по второму варианту. Они опять сменили эшелоны и приготовились встретить сильный заградительный огонь. В результате торпедоносцы и пикирующие бомбардировщики пошли в атаку одновременно.
На исправление ошибки времени не оставалось. Соединение находилось так близко к цели, что пилоты уже видели Пирл-Харбор. Самолеты ринулись на цель. Футида, оставшийся с бомбардировщиками чуть позади торпедоносцев и пикировщиков, поспешно доложил по радио адмиралу Нагумо:
— Идем в атаку!
Футида понимал, что уже ничто не сможет удержать стремительно ринувшихся вниз металлических птиц.
РАДИОЛОКАТОР НА ГОРЕ ОПАНА
Сеть радиолокационных станций дальнего предупреждения появилась на Оаху недавно.
Для шести человек, которые посменно обслуживали станцию, служба казалась очень скучной. Жить им приходилось в небольшом лагере в Кавайоле, недалеко от берега моря. Каждые восемь часов двое из них отправлялись на станцию на грузовике, который заодно доставлял обратно сменившихся.
Станция Опана располагалась меньше чем в десятке километров от лагеря на небольшом плато. В ясную погоду отсюда открывался чудесный вид на море. Собственно говоря, солдаты, прикомандированные к радиолокатору, могли бы наслаждаться такой спокойной службой. Но здесь царила такая скука, что любой из них предпочел бы служить в Пирл-Харборе или в Форт Шафтере.
Оттуда было всего несколько минут езды до кинотеатров и кабаре, до улиц с магазинами и питейными заведениями. Здесь же, высоко в горах, на самой северной оконечности Оаху, такого разнообразия ожидать не приходилось. Несмотря на все красоты природы, они чувствовали себя затерянными в глуши, где не с кем пообщаться, кроме как с пятерыми товарищами по несчастью, такими же угрюмыми и скучными.
К тому же новая станция работала с большими перебоями. В принципе она могла обнаруживать самолеты на расстоянии до 250 километров. Но два дня назад появился какой-то дефект, и персонал больше занимался ремонтом, чем наблюдениями. В то время радиолокационная техника находилась ещё в зачаточном состоянии, и по этой причине армия пока рассматривала её эксплуатацию в качестве эксперимента.
Все пять станций поддерживали телефонную связь с центром в Форт Шафтере. Там на огромной карте регистрировалось каждое донесение, поступавшее с локаторов, хотя воспринималось это лишь как своего рода тренировка. Молодые офицеры ВВС занимались тем, что направляли предполагаемые эскадрильи перехватчиков против условных самолетов противника. Для них это было всего-навсего очередной военной игрой. Так могло продолжаться до тех пор, пока вся эта техника оставалась бы пригодной к работе.
С тех пор, как генерал Шорт распорядился принять меры против возможных актов саботажа, в несении службы наблюдателями на радаре ничего не изменилось. Как и прежде, солдаты сменяли друг друга и возились понемногу с новой техникой. На Опане шестерка операторов сговорилась установить на воскресенье только две смены. Тогда по крайней мере двое могли на целый день уехать в Гонолулу.
Два молодых солдата — Джозеф Локард и Джордж Эллиот — заступили на смену шестого декабря около полудня. В соответствии с инструкцией они время от времени включали радиолокатор. Кроме того, им предстояло защищать станцию от возможных диверсантов. Но все их вооружение состояло из одного крупнокалиберного армейского пистолета и двух обойм к нему по девять патронов в каждой. С оружием на Оаху было туго.
Когда спустилась ночь, станцию выключили и солдаты по очереди вздремнули в водительской кабине. В четыре утра, опять согласно расписанию, снова включили локатор и вели наблюдения до семи. Приступая к работе в это раннее воскресное утро, солдаты явно не испытывали особого желания заниматься однообразной работой. Здесь, вероятно, нужны были особо тренированные люди, способные час за часом сидеть перед светящимся экраном и наблюдать за импульсами отраженных сигналов.